Приключения «чебурашки» - [5]
— А я тебе что говорила? Стерва, она и есть стерва. А ты все — хороо-о-о-шая!
— Да кто ж знал-то! Они вон год дружили, да два она ждала его.
— Ой, неизвестно еще, ждала или нет. Может, ездили все, кому не лень. А твой-то и подобрал потом. Они ж не скажут.
— Да мой-то… Вчера пришел, говорит: мам, дай поесть. Ест, а я плачу. Голодный. Говорит — я утром в техникум пошел, а теща-то на кухне встала на пороге. Твоего, говорит, тут ничего нету, ты продукты не покупаешь. Так и пошел парень голодный!
— О! Ну а молодая-то что?
— Ну что! Она все — как мама скажет! Теща-то хочет, чтобы он на заочку перешел да работать устроился, а зачем ему сейчас переходить, год остался. А там и работа сразу будет по специальности. А теща-то его учеником слесаря хочет устроить на эту… как ее… ну, где «Жигули» ремонтируют. Там они деньжищи бешеные зарабатывают. А у тещи там землячок работает. Ну, а он-то не хочет слесарем, он же на машиниста учится. Вот они и грызут парня.
— От стервы! Вот те и купили молодым квартиру. А кого там купили, если теща-то с ними живет!
— Я уж сказала ему, сынок, пока детей-то не наделали, да брось ты ее к черту, есть у тебя дом, так и живи, и учись спокойно.
— А он?
— Да… молчит.
***
В третьем своем перерождении бутылка наполнилась минеральной водой. Ее украсили белым прямоугольником с силуэтом рыжего оленя на фоне черных сопок и такой же рыжей надписью: «КУКА». Ниже мелким шрифтом шло перечисление минеральных веществ — анионов и катионов.
Минеральная вода тоже была продуктом довольно дефицитным и в первую очередь направлялась в кафе и рестораны. В ресторан попала и наша бутылка.
Там был емкий дымный зал, одна стена которого представляла собой огромное разноцветное окно, схваченное стальными переплетами. Люди пили, ели, гомонили, курили, танцевали. Сновали официантки в черно-белом. На сцене, дергая в такт ногой, невысокий, белобрысый, в розовой рубашке исполнял: «Ли-ли-ли-ли-ли-ли-путик леденец лизал лиловый… кисло-сладкий, сладко-кислый, в общем, очень леденцовый». За его спиной работали на инструментах унылые, длинноволосые, усатые. Барабанщик все время смотрел в сторону выхода из кухни.
Бутылку поставили на стол между холодным мясом с брусникой и графинчиком. Двое враз выпили. Один забросил между рандолевых зубов ложку салата. Другой поспешно налил минералку в фужер с двумя золотыми каемочками: одна потолще, другая потоньше. Хлебнул, сморщившись, и продолжил речь, несмотря на общий гвалт, негромким голосом и все время осматриваясь.
— Ну, и скинули рыжье это гнилому бабаю. Идем возле бана — смотрим: Коля-Китаец и Свирид. Сели на бригантину — и к ним. Взяли горчиловки с жеваниной. Свирид матрешек привел. Моя тока на клык брала, спускать в мохнатку не давала. Ну, утром все по новой. Потом вот тебя встретил.
— А Боря-скрипач где?
— Нашел себе барулю и вальсует по-малому. Она-то мантулит в рабочей тошниловке и таранит оттуда шабашку. Как Ай-яй-яя застрелили, так он и сник.
— Да, кентовались они не один срок.
— Сам-то что меркуешь?
— Да подожду, пока лишога не отрастет, всего три лысака, как от хозяина. Осмотреться надо.
— Ты с кем из наших пыхтел?
— С Иконой да с Чиркашом. Они на два года раньше спрыгнули. Не встречал их?
— Икона шоферит на продбазе, а Чиркаш-то опять заковался. На тюрьме сейчас, суд скоро.
Не допитую ворами бутылку минералки после их ухода официантка отнесла на кухню.
Там грохотали посудой, скребли по тарелкам, сваливая объедки в большую алюминиевую кастрюлю. За маленьким столиком торопливо дожевывал котлету по-киевски розовый певец. Вокруг него обитала плотная шатенка — официантка. В коридорчике курили два гитариста.
— И двойной диск Заппы тоже взял, затарился, короче. Но без всего остался, скорее бы чес. Свадьба не намечается? А то сегодня карась совсем дохлый плывет.
— Нет пока. Ты мне запишешь Йеллоу?
— Запишу, кассету давай.
Выглянул барабанщик:
— Абрам, Якут, пошли, пора. Славян где? Слава, жуй скорее.
Они вышли и заиграли. Народ затанцевал. В кухне появилась полная высокая блондинка с шиньоном.
— Валя, бутылки помой. За ними приедут завтра. С утра.
Валя отскребла с бутылки этикетку и, ополоснув, поставила ее в ящик из толстой проволоки. Заснеженным и холодным утром бутылка опять оказалась на пивзаводе, и залили ее темным «Бархатным» пивом.
***
Все крупные магазины того времени были очень похожи — кафель на полу и стенах, урчащие холодильные витрины, банки в шахматном порядке и смесь запахов жира, молока и селедки. И одни и те же многократно повторяющиеся фразы:
— По два кило в руки!
— Галя, творог не пробивай!
— Куда без очереди! Я вот за женщиной в платочке, а она за бабушкой рыжей…
Но все-таки некоторые магазины считались престижными из-за своего расположения. Располагались они в центре города, в округе стояли добротные, построенные пленными японцами дома. В них жили работники обкома, горкома, исполкомов и других важных учреждений. Сами они получали все необходимые продукты на работе, в распределителях. Но в центровых магазинах нет-нет, да и появлялся кое-какой дефицит. Выкидывали там для массового потребителя тощих кур с пупырчатой кожей и вытянутыми, окоченевшими в предсмертной судороге лапами; бледную, серо-розовую колбасу (и тогда в магазине образовывалась толпа, находиться в которой было просто опасно), а иногда и говяжьи кости с остатками мясных пластов на них. Впрочем, это было не так часто — примерно раз в месяц. С той же частотой в овощном отделе появлялись апельсины. На каждом из них был приклеен маленький черный ромбик с желтой надписью «Maroc». Молодежь отклеивала их и нашлепывала на обычные отечественные солнцезащитные очки. Такая была мода. Появлялись изредка болгарские яблоки и эквадорские бананы, а вот нормальную картошку купить было невозможно.
Четыре друга, живущие на Марсе в двадцать втором веке, устраивают разборки в институте Цифровых Технологий после чего ребятам приходится бежать от полиции. В полузаброшенных коммуникациях Марса они находят игровые импланты Древних. Игра начинается! Рой угрожает человечеству! Загадочные аскари, безмолвно наблюдают. А на Марсе зреет мятеж. Что делать нашим героям, если восемнадцати миллиардам человек, населяющим солнечную систему, угрожает быстрое и гарантированное уничтожение? Содержит нецензурную брань. Обложку на этот раз делал не я, а Елена Бабинцева, за что автор выразил ей глубочайшую признательность.
Колесо времени завершило свой оборот, цепь Равновесия сместилась в сторону Тьмы и Хаоса. Габриэл Восставший — так его зовут, архангела, который дерзнул бросить вызов самому Триединому. Его любимую убили, а дочь растёт, не зная, кто её родители. Сам же Габриэль канул в Бездну, вместе с остатками воинства. Но зреет новая война, теперь Тёмная империя строит планы о вторжение в Протекторат святой веры. А дочь Габриэля по нелепому стечению обстоятельств попадает в самую гущу событий. Сможет ли Габриэль выбраться из Бездны? А его дочь спасти мир, принадлежащий ей по праву? Обложку на этот раз делал не я.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Детство — самое удивительное и яркое время. Время бесстрашных поступков. Время веселых друзей и увлекательных игр. У каждого это время свое, но у всех оно одинаково прекрасно.
Это седьмой номер журнала. Он содержит много новых произведений автора. Журнал «Испытание рассказом», где испытанию подвергаются и автор и читатель.