Приключения бригадира Этьена Жерара - [13]

Шли мы таким образом полторы версты. В середине одной из лесных лощин находился расколотый пень гигантского дерева. Про это место рассказывали кучу страшных историй с привидениями. Очень много храбрых солдат боялись, как огня, этой лощинки, но мы с императором, конечно, не боялись таких пустяков. Миновав лощинку, мы приблизились к гигантскому пню, где нас уже ожидали два человека.

Один из них был очень высок и худ. Другой был ростом ниже среднего и шел быстро и решительно. Оба они были в черных плащах, которыми тщательно скрывали свои лица.

Шли эти черные зловещие люди, словно крадучись, по залитой лунными лучами поляне: хищные звери так подкрадываются к своей добыче.

Император остановился, остановились и незнакомцы. Между нами оставалось всего несколько шагов расстояния. Все мы четверо стояли теперь друг против друга и молчаливо глядели один на другого. Я смотрел в упор на высокого незнакомца, так как он стоял ближе ко мне. Он находился в состоянии сильнейшего возбуждения.

Вдруг один из незнакомцев зашипел. Это был, повидимому, сигнал. Высокий откинулся назад и собирался ринуться на нас, но я опередил его и бросился на него с обнаженной саблей.

В эту самую минуту маленький злодей набросился на императора и вонзил ему прямо в сердце длинный кинжал.

Какое ужасное это было мгновение! Я удивляюсь до сих пор, как я не упал тогда и не умер от страха.

Я помню это точно во сне. Император сделал конвульсивное движение. Кинжал вонзился так глубоко, что три дюйма кровавого клинка вышли между плечами; император упал на траву, издав последний стон. Он был мертв. Убийца не стал вытаскивать кинжала из тела своей жертвы; он поднял вверх руки и закричал от радости, но я…

Я размахнулся и ударил его саблей в грудобрюшную преграду с такой бешеной силой, что он отлетел на несколько шагов и упал на землю, обливаясь кровью. Мой окровавленный клинок был уже свободен для другого? Никогда я не чувствовал такой жажды крови. Я набросился на разбойника. Перед моими глазами мелькнул кинжал. Рука негодяя коснулась моего плеча. Я снова атаковал его; он от меня отвернулся и пустился бежать. Но теперь он уже не мог спастись. Я должен был отомстить за смерть императора.

Швырнув шинель на землю, я бросился изо всех сил в погоню за убийцей.

Я отлично поступил, сбросив шинель. Убийца не мог освободиться от своего плаща и путался в нем. Сбросить же его он не догадывался, вероятно, из страха, который заставил его потерять голову. Я его начал быстро настигать. Мы очутились на открытом пространстве, ведущем к каменоломням Фонтенебло. Теперь я уже был близко от своей жертвы.

Вдруг перед нашими ногами разверзлась темная бездна каменоломни. Злодей оглянулся и бесследно исчез.

Я подбежал к каменоломне и заглянул туда. Неужели он бросился вниз, предпочитая окончить жизнь самоубийством? Я так и подумал и хотел уже уходить, как вдруг я заметил сарайчик на краю каменоломни и догадался, что он спрятался в эту лачугу. Я бросился в сарайчик. Убийца сидел в углу и тяжело дышал. Его кинжал был короче моей сабли, он ничего не мог сделать. По всей вероятности, я поранил его первым же моим ударом. Он выронил из рук кинжал, который со звоном упал на пол.

Убедившись в том, что мой враг мертв, я вышел из хижины на освещенный лунным светом выступ, а затем выкарабкался из каменоломни и двинулся по долине. Подойдя к роковой лощине, я сел на упавшее дерево и задумался о том, что меня ждет в будущем.

Император поручил мне охранять его особу — и император погиб. Эта мысль терзала меня, мучила. Я не мог думать ни о чем другом. Правда, я сделал все, что он мне приказал, я отомстил за его смерть, но что же из этого? Весь мир возложит на меня ответственность за его смерть.

Я теперь опозорен, опозорен навсегда. Меня будут считать самым гнусным и подлым человеком во всей Франции. Кончилась жизнь, кончились надежды на блестящую военную карьеру. Бедная моя матушка! Она верила в своего сына, и теперь эта вера должна погибнуть. Для уважающего себя человека, попавшего в мое положение, есть только один выход. Если я не мог спасти императора от его судьбы, то я должен разделить с ним эту его судьбу. Я решил немедленно же лишить себя жизни.

Вдруг я увидел нечто, от чего у меня прямо захватило дыхание…

Передо мной, шагах в десяти от меня стоял император…

Месяц ярко освещал его холодное, бледное лицо. Он был одет в серую шинель, но капюшон был откинут назад, а шинель распахнута и я ясно различал зеленый мундир и белые панталоны. Император стоял, заложив руку назад и опустив голову на грудь. У него всегда была такая манера.

— Ну, — произнес он отрывисто и сурово, — какой отчет вы можете дать о ваших поступках?

Жив император или мертв, но если он стоит перед вами и спрашивает вас, надо отвечать. Я вытянулся во фронт и салютовал.

— Одного из них вы убили, я вижу, — произнес император.

— Точно так, ваше величество.

— А другой убежал?

— Никак нет, ваше величество, я покончил с обоими: другой в рабочем сарайчике, в каменоломне.

Император помолчал немного, а затем воскликнул:

— Стало-быть, Корсиканских Братьев, Братьев из Аяччио больше не существует!