Приключения Алисы, или Путешествие на ту сторону - [40]
— Стараюсь ничего не упустить. — отозвалась я.
Синеглазый говорил убедительно и серьезно, с затаенной ноткой грусти. Понимаю, что вляпалась по самые уши, но отступать не собиралась. Не могу сказать, что делала это осознанно, скорее интуитивно. Поднялась, подошла к нему и взяла за руку. Будь что будет, скажу как есть. Смысл в такой ситуации молчать и скрывать?
— Простите, Ирэль, если делаю вам этим больно или обязываю к чему-то, но я не могу иначе, понимаете? Я не имею права на ошибку, хотя самой себе не могу толком объяснить почему. — тяжелый вздох. — Мне все твердят что я это кто-то, кем я никогда не являлась и не мнила, но нутром чую что это накладывает обязательства на меня, только понять бы еще перед кем и какие именно. И сейчас, лишь предполагая, чем может быть эта бумага я не имею права на ошибку. Какой надо быть дурой, чтобы не понимать, что незнающую наследницу можно легко поймать в плен ложью и ее неумением читать на местном языке? Я отказываюсь быть этой дурой.
Глядя прямо в глаза своего собеседника я чувствовала, что меня поддерживают и, глупость какая, гордятся. Мне хотелось быть достойной доверия тех, кого я тут встретила. А так же оправдать их надежду, что я та, кого искали больше двадцати лет. Я хотела понять кто же я на самом деле и почему все так случилось.
Наклонившись к самому уху, синеглазый шепнул:
— Есть одно маленькое «но», Алиса. В клятве не должно звучать поддельных имен, а это тайна, которой достойны не все. Я вынужден попросить вас дать мне несколько минут, чтобы нас не услышали.
Я рассеяно кивнула и опустилась на стул, на котором раньше сидел Лезье. Ирэль начал метаться по комнате и гасить живые источники огня, заменяя их светом магических шаров. Затем закрыл окна и двери, примыкающие к комнате. Последовала череда пассов руками и тихий шепот заклинания, которое, накрыв нас покрывалом, скрыла от посторонних глаз и ушей. Глубокий выдох и он открыл глаза.
— Я закончил с изоляцией от любопытных ушей и готов совершить самую грандиозную ошибку в моей жизни.
Задорная улыбка и взгляд блестящих в магическом свете синих глаз, была попыткой успокоить мои взвинченные нервы. Но напускная бравада Ирэля меня не обманула, я чувствовала, что он волнуется не меньше меня. Подошел ко мне и взял за руку, помогая подняться со стула. Уверенным жестом взмахнул свободной рукой и из-под пальцев плавно выскользнула мерцающая лента, которая крепко оплела наши соединенные ладони.
— Обратного пути нет. — шепнул он.
Еще один жест и капли крови с наших ладоней начали пропитывать магическую ленту. Больно не было, я словно зачарованная наблюдала за происходящим. Напитавшись кровью, которой потребовалась совсем немного лента материализовалась и туго стянула руки и запястья.
Слова клятвы были произнесены четко и уверенно, каждая пауза была особенной и тихий звон, исходящий от оплетающей нас ленты, был тому подтверждением. Как только синеглазый умолк, раздался тихий хлопок и лента исчезла, оставив легкий след на наших соединенных ладонях, аккуратная вязь слегка искрилась.
— Теперь можете безбоязненно мне доверять, леди Аллисия ди Рэн. — выдохнул мужчина.
— Ирэль, хотя нет, Арсиррэн Нуэр дэль Рал, — исправилась я, во все глаза глядя на глюка. — мое доверие ваше по праву. Вашего слова будет вполне достаточно для того, чтобы я была уверенна в том что я подписываю.
Мои слова вызвали легкую улыбку в уголках его губ.
— Могу я задать вопрос?
— Один?
— Постараюсь один.
— Можно.
— Кто вы?
— Я брат истинного наследника империи, по совместительству ваш раб до скончания дней и поверенный вашей души и чаяний. — на сей раз хитрая улыбка и смешок.
— Тогда другой вопрос.
— Вы говорили об одном.
— Простительное любопытство для меня, не так ли? — не дожидаясь подтверждения, продолжила. — Тогда скажите, дорогой поверенный души моей, какого дьявола у вас рога и хвост с копытами?! — мой нервный визг заставил его поморщиться.
— Чтоб ее, темную, духи приняли!
Тихое рычание, рябь искажающая облик синеглазого и все исчезло. Передо мной стоял снова тот же мужчина, которого я запомнила по встрече в кофейне. Меня била легкая дрожь. Видя мое потрясение, Ирэль усадил меня на все тот же стул.
— Не волнуйтесь так, Аллисия. Моя сущность теперь для вас не секрет, но вот окружающим знать о ней не следует.
— Я повторю свой вопрос еще раз: кто вы?
— Демон, только и всего. Не волнуйтесь, демоны эльфов не едят.
Попытка разрядить обстановку была слабовата, но мне и этого было достаточно. Рассеяно перебирала кончик косы и разглядывала собеседника. Стараясь отвлечься от увиденного и не засыпать его еще градом вопросов, я решила узнать о насущном.
— Скажите, что все-таки за документ просит подписать Лезье и что моя подпись даст?
— Все просто. Когда его составляли, то туда были внесены все ваши данные, не только информация рода, но и магия. Поставив свой росчерк магия сработает наподобие идентификатора и соотнесет данные записанные на свитке с данными вас реальной. Уже сейчас я точно уверен в том, что вы реальны и это не плод воспаленного воображения.
Не выдержав, я рассмеялась.
— Это мои слова о вас, когда мы впервые встретились.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.