Приключение взрослых - [27]
— Постой, постой, — растерялся человек. — Топай сюда.
Он пошел направо вдоль сетки. Саша встал и тоже пошел направо. Что-то подобное когда-то уже происходило в Сашиной жизни… Может, во сне?
Они встретились у раскрытой проволочной калитки…
— Утри сопли! — Человек грубо встряхнул его за руку. — Двойку получил? Мать выгнала?
— Док! Что там такое? — раздался голос. — Уха готова!
— Да ничего! Тут какой-то малый. Заблудился, что ли.
— Ладно! Бери ложку, иди садись!
Человек еще раз взглянул на Сашу и пошел к костру… На полдороге остановился.
— Ну? Чего стал?!
Было непонятно, гонит он Сашу или зовет за собой.
Саша неуверенно двинулся к сидящим вокруг костра.
Их было трое.
— Док! Пошел, а тряпку куда сунул? — спросил краснолицый человек в кепке.
— В самом деле, куда? — Очкарик стал шарить у костра, потом спохватился, вытащил тряпку из кармана своей брезентовой куртки и поднял с котелка крышку.
В лицо вместе с паром саданул запах густой, наваристой ухи.
У Саши закружилась голова…
— Садись! Где живешь? Что с тобой стряслось? Не бойся, выкладывай.
— Затормози, — сказал краснолицый в кепке, и человек, которого звали Док, мгновенно заткнулся.
Над котелком клубился белый пар. От этого третий незнакомец, сидящий напротив Саши, казалось, все время передергивался.
— Возьми, там еще одна ложка на чурбаке, — сказал краснолицый Саше.
— С-спасибо. Н-не-удобно.
— Неудобно только знаешь что?..
Саша встал осторожно, чтоб не споткнуться о ноги краснолицего, направился к чурбаку за ложкой, и вдруг ему показалось, что никаких ног нет…
Возвращаясь к своему месту, он снова покосился в ту сторону. Ног не было. На ящике сидел обрубок. Как колобок. В сильно потертых кожаных штанах. Без брючин.
— Ну, насолил, дядя Федя, наперчил! — Док шумно отхлебнул с ложки. — Вулкан Крокатау!
— Много ты видел вулканов! — сказал безногий дядя Федя. — Кирюха, подай хлеб!
Незнакомец с той стороны костра встал, и Саша увидел парня в морском бушлате, накинутом поверх тельняшки. Парень все так же молча раздал всем по ломтю хлеба. И Саше тоже.
— Кстати, видел, — сказал Док. — Крокатау не видел. Тятю — да. Против острова Шикотан.
— Да… Процыганила тебя жизнь… Пока в доктора выбился. — Дядя Федя шумно отхлебывал с ложки, подставляя под нее хлеб. — Ты ведь и шофером был?
Костер поутих, но от углей сильно тянуло жаром. На штанину упала прожигающая капля. Саша тоже подставил ломоть под ложку.
— Был. И бросил, — нехотя ответил Док. — Я самосвалом лошадь убил.
— Лошадь — не человека, — сказал парень.
— Не знаю… Ехал в Москве по Большой Полянке. Вдруг из переулка — подвода, а за ней — пацанчик, с такой огромной черной папкой на тесемочке: «Мюзик». Прет прямо по мостовой, на лошадь загляделся. А мне деваться некуда. Или — его, или — лошадь. Я и врезал… После этого не могу крутить баранку.
— Видел я, как лошади помирают… — Дядя Федя отложил ложку.
Док подбросил в угасающий костер несколько досок от сломанного ящика. Костер ожил. Пламя колеблющимся светом озарило мачты яхт, лодки. Река шумела — совсем близкая, невидимая. Слипались глаза. Шум реки сливался с каким-то другим отдаленным шумом.
Сашу совсем разморило.
Он еще слышал, как они долго говорили о лошадях, потом о какой-то смоле для лодок…
— Тебя как звать-то?
Он с усилием открыл глаза.
— Саша.
— Годов сколько? — спрашивал дядя Федя.
— Шестнадцатый…
— Чего-то я тебя раньше здесь не замечал… Ночевать есть где?
— Есть, — зачем-то соврал Саша и испугался, что его сейчас прогонят. — Я к родственникам приехал. Заблудился.
— Как это — заблудился? Где живут? Кто такие?
— Там посреди улицы ручей течет. Василий Васильевич, художник…
Док переглянулся с дядей Федей.
— Где-то на горе — за санаторием.
Костер погас. Раскаленные угли потрескивали и, казалось, слегка шевелились, подергиваясь шелковистыми черными ниточками.
— Далеко! Как думаешь, дядя Федя, что это за улица такая?
— Об чем дядя Федя думает, может, он один знает… Кирюха, помоги слезть с ящика. Топай за мной, Сашка, пошли спать.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
На дощатом потолке переливались, потягивались солнечные пятна.
Где-то совсем рядом пророкотал мотор.
Солнечные зайчики заиграли, снова замерли…
На противоположной стороне возле двери висел длинный плакат с картинками: «Первая помощь утопающему».
Саша повернул голову, зажмурился — резко ударило светом.
У окна на широкой лавке, привалясь спиной к подоконнику, сидел дядя Федя. Что-то мастерил.
Рядом, на вбитом в стену гвозде, висела Сашина школьная куртка. Сам он лежал в ковбойке на топчане, накрытый рваным овчинным тулупом.
Наконец-то светло… Можно идти разыскивать Костиных родственников. Саша откинул тулуп, встал с топчана:
— Доброе утро!
— Седьмой час… — отозвался дядя Федя. — Вон, в котелке осталась уха. Хлеб — в тумбочке.
— Я, в общем, не голоден, — соврал Саша. — Спасибо. Дядя Федя, можно у вас где-нибудь умыться?
Тот поднял коричнево-красное от загара лицо.
— Умыться — за порогом.
— Спасибо.
Саша открыл дверь и чуть не свалился в лодку, Он стоял на самом краю узкого деревянного причала, который тянулся вдоль береговой крутизны.
Длинный ряд разноцветных яхт и лодок, прикованных цепями к ввинченным в настил ржавым кольцам, колыхался, поскрипывал…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор определил трилогию как «опыт овладения сверхчувственным восприятием мира». И именно этот опыт стал для В. Файнберга дверцей в мир Библии, Евангелия – в мир Духа. Великолепная, поистине классическая проза, увлекательные художественные произведения. Эзотерика? Христианство? Художественная литература? Творчество Файнберга нельзя втиснуть в стандартные рамки книжных рубрик, потому что в нем объединены три мира. Как, впрочем, и в жизни...Действие первой книги трилогии происходит во время, когда мы только начинали узнавать, что такое парапсихология, биоцелительство, ясновидение."Здесь и теперь" имеет удивительную судьбу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор определил трилогию как «опыт овладения сверхчувственным восприятием мира». И именно этот опыт стал для В. Файнберга дверцей в мир Библии, Евангелия – в мир Духа. Великолепная, поистине классическая проза, увлекательные художественные произведения. Эзотерика? Христианство? Художественная литература? Творчество Файнберга нельзя втиснуть в стандартные рамки книжных рубрик, потому что в нем объединены три мира. Как, впрочем, и в жизни...В мире нет случайных встречь, событий. В реке жизни все связано невидимыми нитями и отклик на то, что произошло с вами сегодня, можно получить через годы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.