Приключение - [4]

Таким и увидела его, выйдя в длинном фланелевом халате, раскрасневшаяся после ванны Нина. Взгляд у нее был сердитый, если не откровенно злой, но, увидев его за накрытым столом таким постником, едва заметно усмехнулась. Она прибрала волосы перед зеркалом, а, как только повернулась к столу, он, карауливший каждое ее движение, вскочил, галантно отодвинул «людовика» и потупился, держась за спинку кресла. Она помедлила, но за стол села.

— Я не против приключений, — сказала она серьезно и строго. — Но против пошлых глупостей.

— Каюсь… — поник он головой и смиренно добавил, — я больше не буду…

Открутив колпачок с бутылки, он аккуратно разлил по рюмкам коньяк, наполнил фужеры шипучим нарзаном.

— Хорошо живешь, — сказала она, заметив на столе икру и балык. — Откуда все это?..

— Бог послал, — молитвенно сложив руки, ответил он постным голосом. И добавил, оживляясь, пытаясь оживить и ее: — Сегодня день чудес и приключений. Открываю холодильник — там икра, пошарил еще — нашелся балык. Коньяк не из холодильника: он обнаружился в шкафу. Коньяк нельзя пить холодным, а тем более этот, французский.

— Я пить не буду, — решительно отодвинула рюмку она. — Что за дурацкая манера — пить с утра! — Она взглянула на часы. — Девяти еще нет?.. Чу-уд-ные дела твои, господи!..

— Хорошее вино даже лучше пить с утра, — продолжал уговаривать он. — С утра все чувства обострены, все оттенки вкуса тонко воспринимаются. Я тебя научу пить коньяк. Сначала ощути этот дивный аромат. Потом сделай крохотный глоток и задержи немного во рту. И скоро сквозь изысканную горечь ты ощутишь его божественную сладость…

Нина взяла, наконец, свою рюмку и храбро, хотя и неумело отхлебнула из нее. Сморщилась, поперхнулась.

— Фу, дрянь! Никакой божественной сладости. Клопами пахнет, вот и все.

Поднявшиеся рано в этот день, они оба изрядно проголодались, а потому набросились на закуски с большим аппетитом. Разговаривали за столом, но о всяких пустяках. Сергей с расспросами не приставал, а сама она о себе не говорила. Через час такого разговора они так же ничего не знали друг о друге, как и раньше. Он надеялся, что после рюмочки коньяка Нина размякнет и подобреет к нему, и она действительно стала оживленней и проще, но никакой особой близости не возникло — дистанция осталась прежней. Встав из-за стола после кофе, она устало прошлась по комнате и присела на тахту. Тахта была широкая, двуспальная, уютно поместившаяся в дальнем от окна углу.

— Я сейчас постелю, — сказал Сергей.

— Еще чего! — отрезала она холодно. — Принеси мне подушку и что-нибудь накрыться, я немного полежу…

Он послушно принес подушку и покрывало. Она легла с краю, свернувшись калачиком. Он задернул и вторую штору, в комнате стало темней. Он подсел с краю у ее ног и вкрадчиво потянулся к ней.

— Отстань! — шлепнула она его по руке. — Я спать хочу… Не мешай.

— А мне что делать? — грустно сказал он. — Я-то спать не хочу.

— Убери со стола, — пробормотала она сонно. — И вымой посуду…

Через минуту она уже спала, сладко посапывая в подушку. Он не поверил, осторожно взял ее за руку — рука, действительно, была сонной и вялой. Спящая Нина казалась проще и доступней ему, но, протомившисьс четверть часа возле нее, он так и не решился потревожить ее поцелуем.

Вместо этого пошел на кухню мыть посуду. Тщательно все тарелки и рюмки перемыл, насухо вытер, расставил по полкам и вернулся в комнату. Нина крепко спала, но теперь вытянувшись на спине, а под тонким покрывалом прорисовывались ее острые высокие груди. Он вспомнил, что какой-нибудь час назад он видел всю ее без одежды, видел, хоть и мельком, эти нежные с темными сосками груди, и жаркая тугая волна окатила его с головы до ног. Но и сейчас он не решился потревожить ее сон. Он взял ключи, проверил, есть ли в кармане двухкопеечные монеты для телефона-автомата, и вышел, тихо затворив дверь. Уже двинулся к лифту, но тут же вернулся. Запер дверь на нижний замок, так что без ключа отпереть ее изнутри было теперь невозможно.

3

Из автомата он позвонил Семе, самому деловому из своих знакомых, который при его обширных связях любой дефицит хоть из под земли мог достать. Особенно если, как он сам говорил, его «материально стимулировать».

— Привет, старик! — услышав его голос, оживился Сема. — Где пропадал?.. Гони ко мне. У меня вечером сабантуйчик. Будут девочки, новенькие! Ляля и Мила. За Лялей, правда, тут Эдик таскается, но она от него киснет — материально он ее не стимулирует. Я уже про тебя вспоминал. Ты бы ее скоренько положил на лопатки…

— Старик! — прервал его Сергей. — Сегодня не могу. Сегодня занят…

— Что, закадрил кого-нибудь? — сразу заинтересовался Сема.

— Точно, угадал, — с мелким смешком, который самому был неприятен, но вырвался по привычке, сказал Сергей.

— Москвичка?

— Нет, южанка. Из Таганрога.

— В командировке заклеил или здесь?.. Ну, не тяни, выдавай подробности. Сам знаешь, время дорого: двадцатый век на исходе.

— Подробности письмом, — сказал Сергей. — У меня к тебе просьба, как к другу. Ей надо показать, Москву, и все такое… Достань на сегодня билеты в Большой, на что угодно, но на сегодня.