Приказ - [63]

Марошффи горько улыбнулся. Предложение Истоцки лишний раз напомнило ему, в каком положении он находится. Однако он, чтобы не обидеть приятеля, все же спросил его:

— И на какую же должность у вас я могу претендовать?

Сударыню тоже интересовал ответ Истоцки.

— Ты вполне можешь стать кадровым офицером, можешь получить батальон, можешь рассчитывать на должность военного атташе при нашем посольстве в какой-нибудь из стран. — Последнее предложение понравилось самому Истоцки, и он тут же начал развивать его, подчеркивая те блага, которые с этим связаны: — Это великолепная должность, особенно для тех, кто собирается вывезти свои капиталы за границу, чтобы тем самым спасти их. Эта должность великолепна еще и для тех, кто намерен некоторое время пожить с супругой за границей. — Тут он засмеялся и спросил: — Надеюсь, ты понимаешь меня, не правда ли?..

Но Сударыня перебила его:

— Я думаю, что Эрику вполне устроило бы положение супруги военного дипломата, так как она умеет великолепно показать себя.

Альби молчал, и это молчание Истоцки принял за согласие Марошффи охотно принять его предложение.

— Или, быть может, ты хочешь драться? Так скоро и для этого у нас будет возможность. — И шепотом добавил: — Согласно совершенно секретному приказу Барты мы уже начали формирование первой дивизии, состоящей из верных нам людей. Эта дивизия будет ждать особого распоряжения для выполнения исключительно важных задач и приказов. Ты спросишь, каких именно приказов? Я пока еще не знаю, и было бы очень плохо, если бы знал. — Он дружески похлопал Альби по плечу и продолжал: — В твоих руках, так сказать, маршальский жезл, так держи его крепко, смотри, чтобы он случайно не выпал! Когда примешь окончательное решение, позвони мне в министерство, но только не тяни слишком долго с ответом.

Тем временем Сударыня закончила письмо и передала его в руки Альби, чтобы он написал Эрике несколько слов от себя.

Что Альбин мог написать Эрике? Задача эта была не из легких. Писать что-нибудь банальное ему не хотелось. За всю свою жизнь он написал очень мало писем, да и те были отнюдь не любовными.

Истоцки, однако, начал нервничать. Сударыня уже надписала конверт, и нужно было решать, писать что-нибудь Эрике или нет. И тут в голову ему пришло знаменитое выражение Фридриха Второго: «Все хорошо, когда миновала опасность». Марошффи быстро написал эту фразу по-французски в конце письма матери и подписался: «Альби».

Взяв письмо, Истоцки сразу же ушел. Он отказался даже от ужина, на который Сударыня пригласила его.

— Знаешь, — шепнул Истоцки, прощаясь с Марошффи, — сегодня вечером мы устраиваем в честь Пожгаи небольшую дружескую попойку, на которой будут и хорошенькие девочки. В мире сейчас неспокойно, но все-таки жизнь есть жизнь…

*

Мари Шлерн упорно осаждала «неприступную крепость» (так она в душе называла Альби). Ее, видимо, совсем не случайно прозвали Своенравной. Она привыкла всегда добиваться цели. Однако, несмотря на все старания, встретиться с Марошффи ей никак не удавалось. Альби тем временем окончательно окреп. Ежедневно он принимал грязевые ванны в водолечебнице и день ото дня чувствовал себя все лучше. А от встречи с Мари он уклонялся вполне сознательно. Ее он не хотел видеть. Узнав заранее о дне и времени визита Мари, он уходил из дому и не возвращался до позднего вечера, либо прогуливаясь в это время по парку Хорвата, либо навещая Истоцки в военном министерстве, где заводил новые знакомства с офицерами самых различных званий.

Там он встретился с Денешфаи, который то и дело сновал между подполковником Жуяве и подполковником Томбором. Денешфаи вежливо поздоровался с Марошффи, и Альбин не оттолкнул его от себя. Денешфаи со своей стороны принял поведение Альби как знак согласия на примирение.

В начале декабря Истоцки с радостью сообщил Марошффи:

— Я говорил о тебе с Феньешем, командиром отряда национальной гвардии. Он изъявил желание встретиться с тобой. Ты согласен?

Марошффи ответил, что он подумает об этом.

— Думай, но только имей в виду, что дело очень срочное, — предупредил его Истоцки.

— Хорошо, но я все-таки немного подожду, — стоял на своем Марошффи.

На следующий день он отправился на Заводскую улицу, не ставя перед собой никакой особой цели. Решил просто прогуляться, чтобы не скучать дома и не встречаться с Мари Шлерн, когда она придет к матери с очередным визитом.

В доме старого столяра была одна Юци. Она сидела за столом в тепло натопленной кухне. Левой рукой она придерживала на коленях ребенка, а правой заполняла профсоюзные книжки, выполняя эту работу за отца. За то время, пока Альби не видел молодую женщину, она очень похорошела: материнство пошло ей явно на пользу.

Увидев Альби, Юци обрадовалась. Глаза со радостно заблестели, она вежливо пригласила его в квартиру. Уложив младенца в люльку, она застегнула блузку на груди, а уж затем усадила гостя поближе к теплой печке.

Отвечая на вопросы Марошффи, Юци подробно рассказала ему о том, как сейчас живут рабочие на заводах Хоффера и Липтака, и принялась ругать тех рабочих (а среди них и собственного отца), которые согласились остаться в старой партии. Руководство этой партии не желает никакой революции и всячески затягивает создание новой партии, и только потому, что та будет выступать за вооружение рабочих.