Приглашение в социологию эмоций - [16]
Начиная с 1970-х годов журнальные статьи «переключаются» на новое понимание ревности как эмоции, которая укоренена в низкой самооценке или дефекте личности. Теперь она рассматривалась не как доказательство любви, а как знак незащищенности или неспособности доверять. Читателей настраивали на то, чтобы они подавляли или избавлялись от этой собственнической эмоции, разрушающей романтические отношения и ограничивающей дружеские контакты между мужчинами и женщинами. Для предотвращения появления ревности предлагали профессиональную терапию или техники самопомощи.
Клэнтон показывает, что новому взгляду на ревность способствовали общие изменения в культурных представлениях о романтических отношениях, которые произошли в США. «В 1950-х и начале 1960-х годов акцент делался на привязанности или “родстве душ” …По контрасту с этим, в конце 1960-х и начале 1970-х годов многие люди уже стремились в личной свободе в отношениях, часто ценой потери прошлых форм привязанности» [Clanton, 1989, p. 186–187]. В результате этого большого культурного сдвига новое представление о ревности вытеснило старое, однако не заменило его полностью. Сегодня сохраняются оба представления, которые могут обусловливать ожидания относительно переживания и выражения ревности.
Вы можете спросить себя, какого из этих верований вы придерживаетесь? Склонны ли вы наказывать себя и своих возлюбленных за слишком сильную ревность или за полное ее отсутствие?
Эмоциональная девиация: что значит нарушать эмоциональные нормы
Каждый может совершить эмоционально отклоняющееся действие в какой-то ситуации. Этого невозможно избежать. В некоторых случаях мы не можем не показать чувства, которые нарушают порядок ожиданий наших собеседников. Возможно, мы не полностью обучились эмоциональным нормам или социализировались согласно другим наборам ожиданий. Возможно, у нас не будет воли или способности быть конформными, если бессонница или мигрень «заставляет» нас чувствовать раздражение. В другом случае причиной могут быть культурные ожидания, нереалистичные, несправедливые или чрезмерно ограничивающие по своему характеру. Мы можем даже сознательно нарушить эмоциональные нормы, поскольку полагаем, что их нужно изменить. Так или иначе каждый из нас будет нарушать явные или неявные правила, руководящие чувствами. В работе «Управляемое сердце» Хокшилд [Hochschild, 1983] выделила пять видов эмоциональной девиации. Давайте в конце данной главы изучим этот репертуар эмоционально отклоняющегося поведения, поскольку именно это поможет нам убедиться в принудительности и значимости эмоциональных норм в социальной и личной жизни.
Первым и наиболее очевидным отклонением от эмоциональных норм является выражение (display) чувства неверного типа. В данном случае человек переживает такое чувство, которое считается аморальным, нелогичным или неподходящим: человек испытывает какую-то эмоцию, но требуется чувствовать что-то совсем другое. От молодой женщины, например, ожидается, что она будет очень счастлива, когда ее друзья и семья устраивают для нее девичник перед свадьбой. В конце концов, вся вечеринка с едой, напитками, подарками, играми и конкурсами устраивается в ее честь. Однако, возможно, стресс перед этим событием пробуждает у нее другие эмоции [Montemurro, 2002]. Вполне вероятно, невеста, будучи несколько часов в центре внимания, совсем не испытывает удовольствия, или, возможно, она чувствует себя некомфортно, празднуя событие в довольно странной компании участников (например, когда собираются ее друзья, ее мать, мачеха и др.). Невеста, которая проявляет гнев или раздражение (frustration), а не благодарность и счастье, спонтанно переживает и выражает чувства неверного типа. Наблюдатели могут решительно осудить ее.
Второй способ нарушить эмоциональные нормы касается такого параметра, как интенсивность чувства, – мы можем продемонстрировать слишком сильное или слишком слабое эмоциональное состояние [Hochschild, 1983, p. 64]. Чувство может быть совершенно уместным, но выражается не в том «количестве». Обсудим предложение руки и сердца. Это важное событие, когда один человек просит другого стать супругом или партнером по жизни, и обычно оно связано с интенсивным эмоциональным переживанием [Bachen, Illouz, 1996; Schweingruber, Anahita, Berns, 2004]. Большинство людей, которых я знаю, не вдохновились бы предложением, сделанным вяло и скучно. Вообразите незадачливого поклонника, который произносит заупокойным тоном: «Я тут подумал сегодня, что мы бы поладили. Похоже, ссориться мы не будем. Полагаю, мы могли бы пожениться и увидеть, так ли это. Что ты об этом думаешь?».
Ясно, что наши чувства могут быть как слишком сильными, так и слишком слабыми. Мы можем проявить избыточную нервозность, слишком сильный гнев, страх и даже чрезмерную любовь. Например, студенты могут избегать своих однокурсников, которые излишне нервничают по поводу предстоящего экзамена [Albas, Albas, 1988b]. Матери, которые решили обучать своих детей на дому, могут подвергнуться осуждению со стороны друзей и родственников за демонстрацию «излишней эмоциональности» [Lois, 2013]. Таких матерей критикуют за стремление чрезмерно опекать своих детей, за открытую самонадеянность по поводу своих способностей к передаче необходимых знаний на дому, а также за излишнюю приверженность своим религиозным и моральным верованиям.
В этой книге говорится об Исконной Вере и Стари у Южных Славян. Исследование, которое мы провели, не основывается на песнях, преданиях и обрядах, сохранившихся до сих пор, ни даже на письменных летописях. Главная особенность научного подхода, примененного в этой книге, это его опора на образные представления, которые у Южных Славян, совместно со многими другими народами, возникли со временем.
Это первая и, к сожалению, пока единственная книга в нашей философской литературе, специально посвященная обману – столь повсеместному явлению, пронизывающему все поры нашей личной и общественной жизни. Фундаментальная ценность правды понятна каждому. Но представьте себе, что произошло бы в жизни людей, в политике, экономике и т.п., если бы вдруг все люди перестали обманывать, говорили только правду? Автор ставил своей целью: рассмотреть и по возможности упорядочить чрезвычайно многообразные проявления обмана, осмыслить такие феномены как добродетельный обман, полу-правда, самообман, опираясь на философские, психологические, исторические материалы и произведения художественной литературы.
Книга представляет собой один из первых в отечественной научной литературе опытов междисциплинарного подхода к проблематике искусственного интеллекта. В ней рассматриваются философские, методологические, общетеоретические и социокультурные аспекты данной проблематики, обсуждаются актуальные задачи моделирования искусственного интеллекта в связи с рядом логических и математических вопросов и под углом соотношения искусственного интеллекта с естественным и современных разработок проблемы "сознание и мозг".
Никогда не уйдет в прошлое интерес к познанию происхождения и последующей эволюции уникального человеческого вида. От древесной обезьяны до человека разумного — дистанция огромного размера. В настоящем издании она заполняется известными и новейшими материалами по истории антропологических знаний о движущих силах и закономерностях развития семейства гоминид, адаптивном полиморфизме вида гомо сапиенса, его расовой структуре, перспективах развития.
Технологии захватывают мир, и грани между естественным и рукотворным становятся все тоньше. Возможно, через пару десятилетий мы сможем искать информацию в интернете, лишь подумав об этом, – и жить многие сотни лет, искусственно обновляя своё тело. А если так случится – то что будет с человечеством? Что, если технологии избавят нас от необходимости работать, от старения и болезней? Всемирно признанный футуролог Герд Леонгард размышляет, как изменится мир вокруг нас и мы сами. В основу этой книги легло множество фактов и исследований, с помощью которых автор предсказывает будущее человечества.
В монографии исследуются эволюция капиталистического отчуждения труда в течение последних ста лет, возникновение новых форм отчуждения, влияние растущего отчуждения на развитие образования, науки, культуры, личности. Исследование основывается на материалах философских, социологических и исторических работ.
С тех пор как глобальная волна («третья волна») демократизации достигла пика на рубеже 1980‑1990‑х годов, тема демократизации стала важнейшей для понимания современного мира политики. Неслучайно во многих бакалаврских и постдипломных учебных программах по политической науке и международным отношениям появились учебные курсы по политическим изменениям и демократизации, но при этом предложение высококачественных учебников по данной тематике остается ограниченным. Настоящее учебное пособие восполняет указанный пробел, доступно и в систематизированном виде знакомя студентов и всех интересующихся современной политикой с теоретическими и практическими аспектами политических изменений и демократизации.
Учебник «Что такое антропология?» основан на курсе лекций, которые профессор Томас Хилланд Эриксен читает своим студентам-первокурсникам в Осло. В книге сжато и ясно изложены основные понятия социальной антропологии, главные вехи ее истории, ее методологические и идеологические установки и обрисованы некоторые направления современных антропологических исследований. Книга представляет североевропейскую версию британской социальной антропологии и в то же время показывает, что это – глобальная космополитичная дисциплина, равнодушная к национальным границам.