Приглашение в ад - [38]

валюту может быть куплена победа.

Черчилль слушал Фреда и попыхивал сигарой, перекидывая ее из угла в угол рта. Взгляд его был

устремлен вдаль, сквозь стены. Он словно вглядывался в грядущее.

— Мистер Саммербэг, — сказал Черчилль, выслушав ходатая, — я сегодня лишен возможности отдать

распоряжение и помочь вам безоговорочно. Но ваши идеи созвучны моему пониманию момента. Я не знаю

сейчас, что я смогу для вас предпринять. И все же заверяю вас в полной своей поддержке. Конечно, лучше

распечатать сундуки министерства ради перспективной работы, нежели ради безнадежных речей. Попробую

убедить кое-кого, а вы не теряйте надежды. И спасибо за полезную информацию.

— Не знаю, как вас благодарить, сэр, — поднялся Фред. — Даже нашему ведомству необходим

моральный импульс…

— Ну, моральной поддержкой я располагаю в неограниченном количестве! — рассмеялся Черчилль. —

Звоните, когда потребуется. Да, вот о чем еще хотел спросить… что этот Арчибальд Коллинз? Где он?

— Насколько мне известно от коллег, мистера Коллинза, в связи с тем что гестапо рыщет в поисках его

сына, на всякий случай собираются переправить к нам, в Англию.

— А-а, — сказал Черчилль и отвлеченно пожевал сигару.

Сайерс проводил Фреда до выхода и наклонил голову с безукоризненным пробором.

Стюарт Мензис обещание свое сдержал. Через несколько дней Фред отправился во Францию. Полковник

2 был прав, посмеиваясь над своим сотрудником: больше всех городов на свете Фред любил Париж. Для

Фреда Париж, его облик, его архитектурные ансамбли являлись зримым воплощением человеческого гения.

Стоя на площади Звезды перед Триумфальной аркой или на острове Ситэ перед Дворцом Правосудия, Фред не

только любовался творением Рук людских. Здесь он черпал надежду на победу добра над злом. Фред упоенно

бродил по неповторимым улочкам и крутым лестницам Монмартра. Особое удовольствие испытывал в тихих,

старинных уголках. Он мог буквально часами разглядывать стрельчатые башенки древнего отеля “Де Сане”;

отель был заложен еще в пятнадцатом столетии и своими глухими стенами больше напоминал крепость.

Каждый раз, когда Фред попадал в Париж, в обаяние его неповторимых красот, еще нелепее начинала

казаться война с ее слепыми, черными силами разрушения. Он не мог представить себе мир без Елисейских

Полей или без собора Парижской богоматери. А ведь вся эта потрясающая гармония мысли, страсти, камня и

труда в одно мгновение могла превратиться в бессмысленный хаос! Фреду казалось унизительным для человека

отдавать плоды гения безумному неистовству войны.

Между тем здесь, в Париже, по соседству с прекрасным, за окнами официальных и неофициальных

учреждений зрели, копошились, сталкивались темные военные силы.

Прежде всего Фред отправился к своему давнему приятелю Жоржу Ронену, сотруднику французского

Второго бюро. Жорж был обладателем тонких пикообразных усиков, стройной фигуры, выразительных черных

глаз и живого ума, сдобренного провансальским остроумием. Фред освоил французский язык, еще будучи

лесорубом в Канаде, поэтому говорил и понимал без труда.

— Великолепно, что ты приехал, Фред, — воскликнул Жорж, обнимая англичанина. — Я так хочу

обругать наших военных, а моим коллегам уже осточертело об этом слушать… Ты для меня — находка! Нет-

нет, серьезно: если ты думаешь, что у нас есть генералы, то совершаешь непоправимую ошибку: это просто

общество слепых!.. Никогда не видел такого количества людей, которым бы платили высокое жалованье только

за то, что они не желают открывать глаза…

То, что рассказал Жорж, подтверждало опасения Фреда. Особенно надеяться на Францию как на боевую

союзницу, способную сдержать фашистские полчища на рубежах, далеких от Англии, не приходилось. Жорж

пожаловался на низкий моральный дух армии, на некомпетентность офицеров.

— Многие убеждены, что воевать с нацистами нет смысла, потому что политики все равно продадут

наши интересы. Тактика насаждается старая, вооружение старое, и только любовницы у генштаба новые. Но

этого, милый Фред, может оказаться недостаточно для разгрома противника!..

— Я вижу, ты нервничаешь, дружище Жорж, — заметил Фред.

— Что за радость петь песни глухим… надоело! Хочу вернуться в авиацию и летать, пока хватит сил и

горючего. Ну да ладно, бог с ними, с генералами. Ты какими судьбами? Небось, не терпится собственноручно

пощупать новую машину?

— Ты в курсе дела?

— Ну, мы же мучаемся, так сказать, на паритетных началах. Я был в мастерской. Они там творят вдвоем

— ваш поляк и наш хромой. Но пока эта штука напоминает верхнюю часть пианино без клавишей и ножек. На

таком инструменте не сыграл бы ни Шопен, ни Бетховен… Слушай, а что если по поводу встречи перенести

беседу в один прелестный ресторанчик?..

— Я бы с преогромным удовольствием, дружище. И мы это обязательно сделаем. Но сейчас мне надо

разыскать нашего человека.

— Неужели ты променяешь маринованные патиссоны на своего пройдоху?

Фред только улыбнулся и развел руками.

Коблица Фред нашел в условленном месте. Видимо, у того была своя связь с Лондоном, и его заранее