Приглашение для невесты - [19]

Конор сунул руки в карманы и, сутулясь, не спеша подошел к окну.

— Я сегодня праздную: продал один старый полуразрушенный особняк доверчивому иностранцу.

— И что, ты не мог найти себе занятия поинтересней, чем докучать нам своими неуместными замечаниями?

— Замечания мои вполне уместны, и хочу сказать, что на данный момент у меня нет более насущного интереса, чем проследить, чтобы Джулия из-за своего доброго сердца не попала в глупое положение и не стала на балу всеобщим посмешищем.

В комнате повисло возмущенное молчание.

— Право же, Конор, я готова терпеть твое нахальство, — ледяным тоном заговорила Уна, — но только до известного предела. Ты заходишь слишком далеко. Полагаю, что, как джентльмен и человек воспитанный, ты должен немедленно извиниться перед Джулией.

— Дело в том, что я, увы, не джентльмен. Полагаю, что если бы вы, прежде чем приниматься за это бесполезное занятие, поинтересовались, что думает по этому поводу сама Джулия, то поняли бы, что бедняжка в ужасе от вашей затеи.

И тут совершенно неожиданно слова Конора достигли цели. Уна перевела вопросительный взгляд на Джулию.

— Ведь это неправда, моя милая? — спросила она, побледнев.

Джулия, потеряв дар речи от неловкой ситуации, в которой она оказалась по милости Конора, буквально не знала, что сказать. Она отчаянно пыталась придумать что-нибудь, но на ум ничего не шло.

Конор, абсолютно невозмутимый, спокойно смотрел на нее, не вынимая рук из карманов.

— Ну, ну, Джулия, давай, «скажи всю правду и посрами лукавого». Это же ясно, что ты в шоке от этой задумки… Кому же понравится появиться на балу в этом старомодном рубище, залежавшемся в нафталине?

В напряженной тишине, которая наступила после его слов, вдруг послышался душераздирающий крик. Вслед за этим последовал истерический хохот. Лицо Уны изменилось, и, окаменев от неожиданности, она смотрела попеременно то на Джулию, то на Розу. Даже Конор на мгновение потерял свою невозмутимость.

— Это наверняка кричала Стация, — сказал он. — А демонический смех за сценой, скорее всего, принадлежит Китти. Да-да, я узнал характерные визгливые нотки.

— Это не смешно, — оборвала его Уна, отчаянно крутя колеса своего инвалидного кресла. Нисколько не успокоенные легкомысленным объяснением Конора, дамы все разом ринулись вниз, на кухню. Роза, сгорая от любопытства, припустилась бежать впереди всех, за ней по пятам следовали Джулия и Уна в кресле. Конор беспечно замыкал процессию.

В кухне их ждала сцена, которую потом Конор описал как «чистый Гоголь». Стация сидела на стуле с выпученными глазами. Около нее на столе лежала разделочная доска и огромный нож. Фартук весь промок от крови, которая струилась из глубокого пореза на руке. Тем временем Китти укрывалась от этой кровавой сцены в углу между стеной и буфетом и время от времени издавала рулады нервного истерического смеха.

Не колеблясь ни минуты, Конор подошел к девушке и с силой залепил ей пощечину. Словно выключенная из розетки, Китти немедленно замолчала, прервавшись на визгливой ноте, на лице ее застыло выражение глупого удивления.

— Не надо было так делать, мистер Конор, — с упреком сказала она. — Я и сама бы остановилась в свое время.

— Что ты орала? — бросил ей Конор, — А тем временем Стация обливается кровью.

— Сейчас я ее перевяжу, — тихо сказала Джулия. — Китти, принеси мне бинты и дезинфекционные материалы.

Подгоняемая Конором, Китти через несколько минут принесла бинт и бутылочку с обеззараживающим раствором. Джулия, сосредоточившись на обработке раны, не заметила, как дверь кухни отворилась и вошли Хью и Эйлин. От неожиданного вскрика Эйлин, испугавшейся вида крови, рука у Джулии дрогнула, и она чуть не выронила ватку, которой протирала рану. Алые капли брызнули ей на платье, запачкав лиф и юбку.

— О, простите, пожалуйста, — извинилась Эйлин, бесполезно пытаясь оттереть пятна тоненьким кружевным платком. — Просто, знаете, у меня колени подогнулись, со мной всегда так, когда я вижу что-нибудь подобное. Ничего не могу с этим поделать, простите.

— Да, Стации, надо сказать, повезло, что у Джулии колени не подгибаются при виде крови. Наверное, она сделана из более прочной материи, — сухо заметил Хью.

Джулия, обрабатывая рану, чувствовала на себе строгие придирчивые взгляды. Все молча наблюдали, как она накладывает повязку. Ее это очень смущало, и она с облегчением вздохнула, завязав наконец последний узелок.

— Как вы чудесно это все сделали, — с благодарностью сказала ей Стация, внимательно оглядывая свою поврежденную руку. — Даже доктор, наверное, лучше бы не смог. — Это было так не похоже на Стацию, что Джулия в изумлении подняла на нее глаза.

— Боюсь, что платье теперь только выбросить, — сказал Хью. — Китти, пойди принеси воду, посмотрим, может, оно еще отстирается.

— Ах!.. Скажите на милость, какие мы заботливые! — проскрипела Эйлин. — Что-то на тебя это не похоже, дорогой, переживать из-за таких женских мелочей, как испачканное платье.

— Это не мелочь, — довольно резко возразил Хью. — Для тебя, может быть, но не для всех. Что касается Джулии, то у нее, насколько я знаю, небогатый гардероб.