Прием у психотерапевта - [2]

— Школа для мальчиков?

— Нет, смешанный. Девочек там тоже хватает.

— Смешанный, значит. Продолжайте, мистер Дамблдор.

— На чем я остановился? Ах, да. Так вот, воспитание у меня было женским. В общем, немудрено, что когда я встретил Геллерта, он показался мне просто образцом мужественности. Я был очарован настолько, что в итоге решил, что влюблен.

— Вы решили, что влюблены, или вы на самом деле были влюблены? — наклонилась вперед Кетти. Как-то отстраненно она подумала о том, что все еще пытается найти проблему этого пожилого человека.

— О, это очень интересный вопрос. Что есть любовь на самом деле? Это все так… — Дамблдор махнул рукой.

— Как?

— Нереально, — усмехнулся он.

— Вы не верите в любовь? — вскинула бровь психотерапевт.

— Понимаете, дорогая моя, с высоты моего большого опыта я понимаю, что любовь — это временное помешательство, вспышка чувств, которая быстро угасает. Сначала ты готов сделать для человека все, а потом ничего. Любовь — это сказка для маленьких мальчиков и девочек… Вот Геллерт… — он вздохнул и мечтательно закатил глаза. Все же, как показалось Кетти, это было не временное помешательство.

— Вы гомосексуалист?

— Ну да. А вас это задевает?

— Нет, мне все равно. Возможно, именно в вашей ориентации кроются ваши проблемы? Может быть, нам следует развить эту тему?

— Нет-нет, это не проблема. Тем более что, кроме Геллерта, у меня никого не было. А это было так давно… — старик вновь закатил глаза. — Я еще даже не преподавал.

— Вы преподаватель?

— Был. Пока директором оставался эта истеричка Диппет, я преподавал и был деканом одного из факультетов, но это уже после того, как я Геллерта посадил.

— Куда посадил? — Кетти совершенно потеряла нить его рассуждений, но все еще пыталась вникнуть в диалог с клиентом.

— Как куда? В тюрьму, естественно.

— За что?

— Он был причастен к гибели моей сестры, за которую я был ответственен, когда умерла мама.

— Он ее убил?

— Нет… Я не знаю, — неохотно поправил сам себя Дамблдор. — Это был несчастный случай. Но мы с ним перед этим здорово повздорили, а она испугалась… Я говорил, что Ариана была больна?

— Нет, не говорили, — медленно проговорила Кетти. — Так может, это все-таки и есть ваша проблема? Отрицание чувств, которое, скорее всего, базируется на предательстве того, кого вы любили. Вы не признаете то, что он может быть в чем-то виновен. Как каждый человек, вы проходите несколько состояний. Отрицание, гнев и, наконец, смирение…

— Это не имеет отношения к моим теперешним проблемам, — махнул он рукой. — Это было так давно, что глупо теперь там копаться. С одним поругался, другого посадил, третий разбил мне нос и вправил мозги на место.

— И когда начались ваши теперешние проблемы?

— После того как я стал директором школы.

— Это в которой директором был Диппет?

— Да-да, именно в этой самой.

— А что случилось с Диппетом? Он тоже в тюрьме? — почему-то нервно хихикнула Кетти.

— Нет, почему вы так подумали?

— Да просто подумалось, продолжайте.

— Диппет умер, и, предупреждая ваш следующий вопрос, скажу сразу: это был истинный несчастный случай.

— И в чем же он проявился?

— Диппет перепутал свое средство от изжоги с сильнейшим ядом, они похожи внешне.

— Я не буду спрашивать, почему эти два средства хранились рядом, — Кетти почувствовала, что у нее начинается мигрень.

— А я бы и не ответил, потому что не знаю. Я не имею к этому никакого отношения. Я в это время Геллерта в тюрьму сажал.

— Вы же сказали, что сажали своего бывшего возлюбленного перед тем, как стали преподавать…

— Нет, вы не поняли. Я посадил его после того, как стал преподавать, но перед тем, как стал деканом.

— И долго вы были деканом?

— Почти семь лет. Видите ли какая штука — директора все это время никак не могли назначить, и его функцию выполнял заместитель.

— А кто был заместителем?

— Традиционно заместителем является декан того факультета, который достался мне.

— А-а-а… — Кетти захлопнула блокнот. — Давайте вернемся к вашим теперешним проблемам.

— Так вот, мои проблемы связаны с двумя моими учениками. Один у меня учился, когда я еще преподавал, а у второго я являюсь директором. Тот, у которого я преподавал, всегда был не очень чист на руку и слегка самоуверен. Совсем чуть-чуть. Представляете, он считает, что умнее меня. И, какая ирония, прежний директор хорошо к нему относился.

— Это который Диппет?

— Да.

— А второй?

— О, это такое невинное создание, правда, немного бесхребетное, но совершенных людей, к счастью, не бывает. Однако я очень хорошо к нему отношусь.

— К счастью? Вас радует, что в мире нет совершенства?

— Я воспринимаю это философски.

— И иногда используете в своих целях? — Кетти позволила себе улыбнуться.

— Не без того, — в голосе Дамблдора прозвучали нотки самодовольства.

— Давайте вернемся к вашим ученикам. Их разделяет довольно большой промежуток времени. Если я все правильно поняла, то больше десяти лет?

— Да, больше… — Дамблдор задумался.

— Так как эти два ученика могут быть друг с другом связаны? Если не считать того, что к ним хорошо относятся директора?

— У них возникли некоторые разногласия на почве интерпретации одного, ну, скажем, пророчества, и я почему-то оказался в центре их борьбы. Да, назовем это борьбой.