Придворное общество - [33]

Типы престижного потребления, потребления под давлением конкурентной борьбы за статус и престиж мы встречаем во многих обществах. Известный пример его представляет институт потлача у некоторых североамериканских племен северо-западного побережья — у тлинкитов, хайда, квакиутлей и некоторых других. Посредством его статус, ранг и престиж семьи и связанные с ними социальные привилегии время от времени подвергаются ревизии и, если возможно, подтверждаются обязательными и очень значительными расходами в форме больших пиршеств или больших подарков — прежде всего соперникам семьи в статусе и престиже. Как во Франции, так и в Англии в XVII и XVIII веках бывали периоды ожесточенной конкуренции за статус и престиж в высших слоях общества, которая находила свое выражение, помимо всего прочего, в строительстве роскошных домов (то, что сегодня называется «stately homes»). Правда, в Англии король и двор не были таким центром власти, который превосходил бы все прочие. Поэтому высшие слои английского общества не имели в такой же степени придворного характера, как французские. Поэтому социальные барьеры между прослойками дворянской и буржуазной элиты, укрепление которых во Франции Людовик XIV рассматривал как важное условие своего собственного полновластия и за сохранением которых он все время пристально следил, были в Англии не столь резки и непроницаемы. Специфически английский слой богатых крупных землевладельцев недворянского сословия, «gentry», под давлением непрекращающегося соперничества за общественный статус участвовал в строительстве престижных домов и вообще в статусном потреблении не менее усердно, чем ведущие семейства аристократии. И здесь также был целый ряд семейств, которые подобным образом разорились.

При взгляде издали разорение в таких случаях может показаться просто личной неудачей отдельных семейств. И в известном смысле это, конечно, так и есть. Если кто-то проигрывает в беге наперегонки, то это конечно же означает, что лично он не умеет бегать так же хорошо, как его соперники. Но состязания так устроены, что в них, если только они не заканчиваются вничью, всегда бывают проигравшие. Высшие общественные слои с этосом статусного потребления и сколько-нибудь сильной статусной конкуренцией так устроены, что в них всегда есть ряд семейств, которые постепенно разоряются.

3.

Монтескье создал одну из первых социологических моделей в истории Европы, чтобы объяснить ту регулярность, с которой в поле его зрения разорялись дворянские семейства. Этот закат семей «дворянства шпаги» он представляет как фазу в общественной циркуляции семейств в рамках сословий. При этом он исходит из двух предпосылок, характерных для структуры его общества, равно как и для его собственной сословной принадлежности. Он исходит из того, что законодательные и все прочие барьеры, отделяющие друг от друга различные социальные элиты его общества, остаются в неприкосновенности. По его мнению, различия между ведущими сословными группами французского общества, как и между сословиями вообще, стирать невозможно и не следует. Но в то же время он видит, что в пределах этого жесткого каркаса сословий и их элит происходит постоянная циркуляция семейств, одни из которых возносятся, другие — опускаются.

Одной из самых важных границ, отделяющих два отряда знати во французском обществе — «дворянство шпаги» и «дворянство мантии», — от массы народа, является законодательный запрет на участие в каких бы то ни было коммерческих предприятиях. Такой способ приумножения своих доходов считается бесчестным и влечет за собою потерю титула и ранга. Монтескье считает этот запрет полезным и даже совершенно необходимым в абсолютной монархии учреждением. Каждой из элит — такова его аргументация[61] — при таком разделении функций достается соответствующее ей общественное вознаграждение, отличное от того, которое получает каждая другая. Именно это дает им стимул:

«Вознаграждение налоговых откупщиков — богатство, а богатства сами себя вознаграждают. Слава и честь служат наградой той знати, которая не знает ничего, не видит ничего, не чувствует ничего более, кроме славы и чести. Почет и уважение — награда высших судебных и административных чиновников, которые не находят на своем пути ничего, кроме работы и еще раз работы, и которые день и ночь пекутся о благосостоянии королевства».

Из этих замечаний достаточно ясно видно, где находится сам Монтескье. Он принадлежит к последней из названных групп — к «мантии» Соперничество между этой чиновной знатью и «дворянством шпаги» отчетливо выражается в его описании. Он редко отказывает себе в том, чтобы, говоря о «дворянстве шпаги», ввернуть несколько иронических замечаний. Но замечания Монтескье еще сдержанны и мягки в сравнении с тем, что порой говорят друг о друге иные представители двух соперничающих формаций знати. Немногие видят так же ясно, как он, что регулярность, с которой разоряются семейства «дворянства шпаги», — не просто проявление личных слабостей, но следствие общественного положения этих семей, и в особенности — их системы социальных ценностей.