Причеши меня - [90]

Шрифт
Интервал

льшая, потому что прекратить военные действия сложнее, чем начать, и неважно, воюешь ты со страной, с соседом или с собой. Как мы уже говорили выше, борьбу эту нам навязывают с детства, потому-то и выпутаться из нее без травм столь проблематично. Почитав про РП в одной книге, которую я редактировала, я поняла, что уже вскользь касалась этой темы. Например, я говорила подписчикам, что наши внутренние фантастические твари — Критик и Самозванец — должны быть нашими наставниками и аналитиками, а не абьюзерами, мешающими двигаться вперед и счастливо проживать каждый день жизни. Поговорим об этом более конкретно?

Итак, вряд ли кому-то нужно напоминать, что внутренний Критик — тип, ставящий жирные единицы и снисходительные тройки вашим результатам, даже когда реальность оценивает их выше. «Обезьяна и та лучше напишет и нарисует, а ты иди-ка мести двор». Его главное оружие — слово «идеал». Идеал, который, как мы уже говорили, недостижим и путь к которому должен быть увлекательным, а не карательным приключением. Как говорится, «путь, что ценнее цели».

Самозванец же сомневается, что вы вообще вправе заниматься тем, чем занимаетесь, а если еще и добились чего-то… «О-о-о, ну это ты всех обманул, брат, скоро они поймут и выпалят твоим прахом из пушки». Его главное оружие — сакрализация, вера в исключительность Гомера, Достоевского и Кинга и слово «талант». Существование которого в целом очень спорно. Маркс и Энгельс, например, были вполне уверены, что все люди наделены примерно равными творческими (и любыми другими) способностями и вопрос лишь в том, насколько упорно и активно ты их развиваешь и сколько ресурсов (временных, социальных, моральных и не только) у тебя есть. Да, да, и «правило десяти тысяч часов», и «правило десяти тысяч страниц», и многое другое родственно этой эгалитарной теории. Самозванцу стоит о ней напомнить, ну, или рассказать, если вдруг он не в курсе. Они дремучие бывают, самозванцы.

Однако их речи звучат жутковато, могут фрустрировать, отнимать силы. Именно поэтому популярная психология и пестрит контентом на тему того, как же заткнуть этих ребят. Иногда это просто спасение, особенно если они оседлали творческого человека, например художника, настолько, что он и двухминутного наброска не может нарисовать, не истерев бумагу до дыр, и удаляет творческий аккаунт или рвет скетчбук каждый раз, как насмотрится на работы тех, кем восхищается. Но мне кажется, стоит помнить: заставить кого-то заткнуться — тоже война. Холодная. И рано или поздно ракета все равно упадет на ваш дом.

Конечно же, ребята хотят жить. Внутренний Критик, например, умеет маскироваться и давить авторитетом якобы умных слов.

«Без меня ты ничего не сделаешь».

«Похвалишь себя — расслабишься».

«Самокритика — новый черный».

И разумеется, вишенка на торте: «Талант — это неуверенность и мучительное недовольство собой, чего я никогда не встречала у посредственности»[31]. (В этом месте автор книг о Сальери, Моцарте и Бетховене поднимает бровь, вспоминая, как эти гениальные или как минимум очень талантливые ребята относились к своему творчеству.)

Самозванец пользуется примерно теми же методами, но он еще твердолобее и, я бы сказала, душнее. Если Критик особо резвится в ваши тяжелые моменты, то Самозванец подпихивает вас локтем даже в минуты успеха: «Пушка по тебе плачет, чувак! Пушка! Вот придет Царь, а он сильнее, выше, быстрее, талантливее! Бегом прятаться в кусты!»

По описанию вышли ну просто два каких-то бесявых придурка, которых хочется приковать в подвале к батарее, правда? Нет. Во-первых, это два наших придурка. Во-вторых, они даны нам не просто так. А в-третьих, на самом деле они умеют не только разговаривать, но и слушать.

В словах, что недовольство собой — это хорошо, много правды: оно запустило эволюцию. Жизнь «вылезла на берег и пошла тусоваться»[32], разнообразилась, а потом принялась преображать мир. Недовольство — двигатель всего. Проблемы начинаются, когда его возводят в абсолют, забыв о том, что за ним (в рамках той же эволюции) обязательно следует хоть маленький период удовлетворения, покоя, а иногда процветания. Это не стагнация. Это период восполнения ресурса, чтобы через какое-то время снова захотеть большего, рвануть вперед и сделать этот рывок максимально плодотворно и ярко. Это законы природы. Сколько там длилась эпоха динозавров?

Может, ваш внутренний Критик сейчас сказал: «Это поблажки и путь к лени и посредственности», а Самозванец — наоборот: «Ну, так можно жить только тому, кто успешен, а нам с тобой еще трудиться и трудиться в поте лица, давай лучше в пушку залезем?» Но законы сохранения энергии распространяются на всех нас и на каждое дело. Виток рисовального навыка. Законченная книга. Диета. Карьерная лестница. Отношения. А поскольку, в отличие от динозавров, мы разговаривать умеем, между рывками можем себя и похвалить. Или хотя бы посмотреть на результаты максимально мирно, мягко, с поиском зон роста, а не промашек.

Если раз за разом объяснять Критику, что мы сделаем лучше, но уже на новом витке, рано или поздно он услышит. Главное — правда стараться, и тогда со временем он начнет говорить это сам, пропуская


Еще от автора Екатерина Звонцова
Серебряная клятва

Дом Солнца окутала тьма: царь его сам шагнул в пламя и отдал пламени всю свою семью. Мертв и величайший царев воевода, не вырвавшийся из клубка придворных распрей. Новому правителю не остановить Смуту и Интервенцию; всё ближе Самозванка – невеста Лунного королевича, ведущая армию крылатых людоедов. Ища спасения, он обращается к наёмникам Свергенхайма – Пустоши Ледяных Вулканов. Их лидер вот-вот ступит на Солнечные земли, чтобы с племянником нового государя возглавить ополчение. Но молодые полководцы не знают: в войне не будет победителя, а враг – не в рядах Лунной армии.


Отравленные земли

Австрия, 1755 год. Императрица Мария Терезия бьётся за то, чтобы жизнь подданных стала благополучнее и безопаснее, а свет Науки и Справедливости достиг каждого уголка страны. Но земли Габсбургов огромны: где-то не стихают бунты, а где-то оживают легенды и сама ночь несёт страх. Когда в отдалённой провинции начинаются странные смерти, в которых местные жители винят вампиров, императрица отправляет проводить расследование Герарда ван Свитена – врача, блестящего учёного и противника оккультизма. И Мария Терезия, и доктор настроены скептично и считают происходящее лишь следствием суеверий и политических интриг.


Рыцарь умер дважды

1870 год, Калифорния. В окрестностях Оровилла, городка на угасающем золотом прииске, убита девушка. И лишь ветхие дома индейцев, покинутые много лет назад, видели, как пролилась ее кровь. Ни обезумевший жених покойной, ни мрачный пастор, слышавший ее последнюю исповедь, ни прибывший в город загадочный иллюзионист не могут помочь шерифу в расследовании. А сама Джейн Бёрнфилд была не той, кем притворялась. Ее тайны опасны. И опасность ближе, чем кажется. Но ответы – на заросшей тропе. Сестра убитой вот-вот шагнет в черный омут, чтобы их найти.


Рекомендуем почитать
Мандельштам, Блок и границы мифопоэтического символизма

Как наследие русского символизма отразилось в поэтике Мандельштама? Как он сам прописывал и переписывал свои отношения с ним? Как эволюционировало отношение Мандельштама к Александру Блоку? Американский славист Стюарт Голдберг анализирует стихи Мандельштама, их интонацию и прагматику, контексты и интертексты, а также, отталкиваясь от знаменитой концепции Гарольда Блума о страхе влияния, исследует напряженные отношения поэта с символизмом и одним из его мощнейших поэтических голосов — Александром Блоком. Автор уделяет особое внимание процессу преодоления Мандельштамом символистской поэтики, нашедшему выражение в своеобразной игре с амбивалентной иронией.


Чехов и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

В книге, посвященной теме взаимоотношений Антона Чехова с евреями, его биография впервые представлена в контексте русско-еврейских культурных связей второй половины XIX — начала ХХ в. Показано, что писатель, как никто другой из классиков русской литературы XIX в., с ранних лет находился в еврейском окружении. При этом его позиция в отношении активного участия евреев в русской культурно-общественной жизни носила сложный, изменчивый характер. Тем не менее, Чехов всегда дистанцировался от любых публичных проявлений ксенофобии, в т. ч.


Достоевский и евреи

Настоящая книга, написанная писателем-документалистом Марком Уральским (Глава I–VIII) в соавторстве с ученым-филологом, профессором новозеландского университета Кентербери Генриеттой Мондри (Глава IX–XI), посвящена одной из самых сложных в силу своей тенденциозности тем научного достоевсковедения — отношению Федора Достоевского к «еврейскому вопросу» в России и еврейскому народу в целом. В ней на основе большого корпуса документальных материалов исследованы исторические предпосылки возникновения темы «Достоевский и евреи» и дан всесторонний анализ многолетней научно-публицистической дискуссии по этому вопросу. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


«На дне» М. Горького

Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.


Бесы. Приключения русской литературы и людей, которые ее читают

«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.


Парус для писателя от Урсулы Ле Гуин. Как управлять историей: от композиции до грамматики на примерах известных произведений

Лаконичное и обманчиво простое руководство по писательскому мастерству, которое научит видеть и чувствовать определенные элементы прозаического текста, техники и режимы повествования; различать эти элементы, чтобы эффективно использовать их и оттачивать мастерство. Каждая глава включает примеры из мировой классики с остроумными комментариями Урсулы Ле Гуин и упражнения, которые можно выполнять в одиночку или в группе. Все упражнения тренируют основные элементы нарратива: как рассказывается история, что движет ее вперед, а что тормозит. На русском языке публикуется впервые.


Истины шаманов

Внутренняя сила скрыта в каждом из нас, нужно лишь осознать это. В этой книге потомственный шаман-тольтек дон Хосе Руис делится историями, практиками и медитациями, которые помогут раскрыть свой природный потенциал и выйти на новый уровень самопознания и жизни.


Простое рисование: фигура человека

В своей новой книге Дмитрий Горелышев дает аналитические и раскрепощающие упражнения для рисования набросков с фигуры, рекомендации по организации личной практики, а также ответы на наиболее часто задаваемые вопросы. Эти упражнения помогут как начинающим рисовальщикам, будь то иллюстраторы, художники-любители или студенты художественных вузов, так и профессиональным художникам разнообразить практику рисования человека, сделать ее по-настоящему увлекательной и полезной.


Голова человека

Авторская методика Александра Рыжкина из 6 этапов, основанная на двадцатилетнем опыте преподавания, — уникальное прикладное пособие для всех, кто хочет овладеть навыками академического рисунка головы человека. С помощью пошаговых указаний и подробных пояснений вы добьетесь искусного исполнения, глубины, цельности и выразительности рисунка в своих работах.