Прибалтийский излом (1918–1919). Август Винниг у колыбели эстонской и латышской государственности - [2]

Так, в тени остаются едва ли не все демиурги независимых государств Балтии, за исключением избранных в «отцы наций» и старательно ретушированных фигур К. Пятса, К. Ульманиса и А. Сметоны. В борьбе с «советской оккупацией» и за национальную идентичность позабыты не только борцы за «красную» версию прибалтийской государственности, хотя этническую принадлежность ни Я. Анвельта, ни П. Стучки, ни даже В. Капсукаса редуцировать вроде бы невозможно. Остались «за кадром» и многие деятели из европейских стран (Великобритании, Германии, Франции, Швеции, Польши), без усилий которых отмечать вековой юбилей независимости пришлось бы при совершенно иных обстоятельствах и в другие даты.

Желая поспособствовать (вос)становлению более полного исторического полотна событий вековой давности, мы взяли на себя труд вернуть из забвения хотя бы некоторые центральные их фигуры. Это было тем более необходимо, что за 100 лет прибалтийской государственности ни у латвийских, ни у эстонских исследователей (Литвы эта книга касается в меньшей степени) времени и желания перевести на родной язык и должным образом проанализировать один из важнейших источников – мемуары Августа Виннига (нем. August Winnig; 1878–1956) – так и не нашлось (хотя некоторые историки цитируют его в своих работах)[1]. В силу политической конъюнктуры вряд ли приходится рассчитывать и на то, что о вкладе этого германского государственного деятеля в появление будущих членов НАТО и ЕС вспомнят в современной ФРГ. Конечно, немецкие исследователи посвятили Виннигу и его участию в германской политике на Востоке целый ряд работ, однако на авансцену германской официальной позиции в связи с вековым юбилеем стран Прибалтики выдвигать его не стали.

До сих пор произведения этого известного германского политика и плодовитого публициста не переводились и на русский язык. Однако на общем фоне празднования юбилея прибалтийской независимости вполне можно надеяться, что первое русскоязычное издание книги, по-немецки названной «На исходе германской политики на Востоке», найдет своего читателя сразу в нескольких странах. Следует отметить, что если для самого Виннига прибалтийский излом конца Первой мировой войны (и сразу после нее) был финалом предыдущего этапа – свертывания германской политики в регионе, то современным исследователям и читателям все же, на наш взгляд, эти же события представляются началом новой эры, ведь речь идет о зарождении государственности Эстонии и Латвии, к чему автор имел непосредственное отношение. Этим обусловлено иное название представляемых мемуаров в русском издании.

Если решение задачи по вводу в научный оборот мемуаров А. Виннига за пределами немецкоязычного круга исследователей сможет быть отнесено к длинному счету России, выставленному странами Балтии в связи с иностранной оккупацией последних, то это можно лишь приветствовать. В текущих межгосударственных и межнациональных дискуссиях о прошлом иного выхода, кроме историзации и демифологизации, попросту нет, а для этого нужно по меньшей мере выслушать «и другую сторону».

Будущий генеральный имперский уполномоченный по Прибалтике родился в 1878 г. в сердце Германии – Гарце, в многодетной семье гробовщика, а затем сделал едва ли не образцовую – по понятиям индустриальной эпохи – карьеру выходца из народа, убежденного социалиста, благодаря упорному труду и самообразованию обнаружившего в себе таланты умелого профсоюзного лидера и публициста. Как и многие его сверстники в позднем Кайзеррейхе, молодой каменщик Август Винниг с политической принадлежностью определился быстро, вступив в Социал-демократическую партию Германии, стремительно набиравшую после отставки Бисмарка политическое влияние. Заслужив доверие активистскими подвигами в стычках со штрейкбрехерами и на профсоюзной работе, пройдя необходимую закалку в рядах прусской армии, Винниг к 30 годам проявил незаурядный талант митингового оратора, организатора экономических стачек и журналиста-производственника. Вполне возможно, он был и ловким карьеристом, ведь, быстро продвигаясь по партийной линии, сумел еще до Первой мировой войны успешно баллотироваться в парламент вольного города Гамбурга.

Вполне вероятно, Винниг уже тогда тяготел к правому крылу социал-демократии, все более настроенному на легальную оппозиционную деятельность в консервативной монархии и рассчитывающему на поступательное развитие парламентаризма вплоть до будущего вступления социалистов в правительство, как это произошло во многих европейских монархиях XX века. После того как в 1912 г. СДПГ получила крупнейшую фракцию в рейхстаге, под аккомпанемент трескучих фраз Вильгельма II, что он намерен быть «кайзером бедных», такие взгляды уже не выглядели ревизионистской утопией.

Первые дни августа 1914 г. покончили с антимилитаристскими и интернационалистскими лозунгами подавляющего большинства европейских социалистов. Международное товарищество рабочих распалось, все (пусть и не без споров) депутаты рейхстага от СДПГ проголосовали за установление на время войны гражданского мира и за одобрение чрезвычайных военных кредитов. Вполне искренним сторонником оборонческого, националистического течения в германской социал-демократии стал и Винниг, гордившийся достижениями социализма именно в Германской империи и искавший соединения национального воодушевления с социальной справедливостью, как и многие из его сверстников в 1910-1920-е гг. Поддержка военных усилий Германии, гордость успехами кайзеровской армии привела Виннига к стремлению послужить военной машине Кайзеррейха пером. Вскоре он – как и многие интеллектуалы из различных слоев общества – стал сотрудничать с высшими штабами и военными изданиями, причем изменой классовому сознанию или долгу члена СДПГ гамбургский депутат это отнюдь не считал. В этом его вполне поддерживали и его новые знакомые, в том числе работавший на германские спецслужбы А. Парвус.