При вечернем и утреннем свете - [5]
Шрифт
Интервал
Бровь тяжела:
«Лучше-ка, студентики,
Берите вы щегла».
А вот мыслитель с тростью,
Он тут не ради выгод,
Он говорит со страстью,
Он излагает вывод:
«Не принимайте душа,
Не делайте зарядку,
Лучше просто слушайте
По утрам зарянку!»
По соседству в ящике
Кучею скворцы.
Аж хрустят как хрящики
Стихшие певцы.
Я гляжу на ворога,
Он стоит, мордаст.
Он не то что скворушку —
Он отца продаст!
Люблю я Птичий рынок —
Толкающий, толкующий,
Законный поединок
Пичуги и акулищи.
Разно здесь толкуют,
Всяко здесь торгуют.
Западки да сети,
Старички да дети…
1958
Каждому положен свой Державин
Каждому положен свой Державин —
Тот, что нас обнимет, в гроб сходя.
А уж как творим, на что дерзаем,
Это будет видно погодя.
Каждому положен свой орел —
Тот, что осенит крылом могучим,
Дабы ты могущество обрел
И парить над бездной был обучен.
Мой орел был рыж и синеглаз,
Дело было зимнею порою,
Подошел старик Державин к строю,
Улыбнулся каждому из нас.
Каждому из нас, кто пел в строю,
Он улыбку подарил свою,
Каждого пощекотал усами —
Остальное добывайте сами.
Добываю.
А земля взяла
Моего веселого орла,
И давным-давно «Литературка»
Обронила должную слезу.
Я-то лично ни в одном глазу.
А никак не забываю турка.
Каждому положен свой Хикмет —
Рыжая рискованная птица.
А уж не положен — значит, нет,
Нечего тогда и шебутиться.
Нам-то хорошо, у нас кредит:
Всю агитбригаду в миг удачи
Целовал Назым на зимней даче!
Это нам отнюдь не повредит.
1973
Воспоминание о сорок девятом
Бурьян, канавы, мокреть.
У колышка — коза.
На нас, лохматых, смотрят
Круглые глаза.
Блей, коза, и мекай,
Кумекай, что и как!
На колышке фанерка,
Написано: «ФИЗФАК».
Не рвать козе листочка,
Травы не пригубить.
Написано — и точка,
Так тому и быть!
На страх козе-дурехе,
Слякоти на страх
Прокладываем дороги
На Ленинских горах.
Ой, утро, утро, утро —
Копай, и все дела!
Ох, вечер, вечер, вечер —
Лопата тяжела.
Не поднять, не вывернуть,
Не прижать ногой.
Не вытащить, не выковырнуть
Глинищи тугой.
Что, коза, поникла?
Блей, дуреха, блей!
У нас, коза, каникулы —
Мекай веселей!
Своею козьей меркой
Нас, коза, не мерь,
Мекай, да кумекай,
Да фанерке верь!
Еще мы покопаем,
Процентами блеснем.
Еще мы покатаемся
На лифте скоростном!
И песням непропетым
Над парками звенеть,
И ленинским проспектам
Цвести и зеленеть.
И сами мы не знаем,
Что будет в том краю…
…Чуть-чуть позабываем
Молодость свою.
Многое померкло,
Но четко помним факт:
Щербатая фанерка,
И на ней: «ФИЗФАК».
1957
Канны
Хорошо, когда день растает на нет,
И август идет на нет,
И эта синяя тишина
Полна осенних примет,
И она
Не темным-темна,
А будто мягкий свет из окна —
В общежитии
Из окна.
Высоко́-высоко́ на башне часы,
И облако при часах.
Ветерок с реки подкрутил усы,
Цветники-усы причесал.
Цветники, цветники, цветники без конца —
От Москвы-реки до дворца,
И над ними носится без конца
Разноцветных цветов пыльца.
Канны, канны,
Как истуканы —
Рыжие парики.
Над цветниками,
Как неприкаянный,—
Ветер с Москвы-реки.
Хорошо, когда по стене подряд,
Словно канны окна горят.
А ведь летом была темным-темна
Общежитская наша стена.
До чего же пусто! — я вам скажу —
Ни товарища, ни окна,
Только дежурная по этажу
У абажура одна.
Может, умели Адам да Ева
Жить без суматохи, одни,
А мне надоело, мне надоело —
Сутки могу, а больше ни-ни!
Только сутки
Могу без сутолоки,
А потом — ни-ни!
Хорошо, что только несколько дней
Тишине слоняться по зданию,
Что уже автобусы пополней,
В столовке очередь подлинней,
В Москве под вечер похолодней,
И поезда ее мчатся к ней —
Мчатся без опоздания.
Лекции, лекции на носу!
И Нечаева на носу!
У нее на халтурку зачет не сдашь —
У нее очки на носу.
Хорошо, когда лекции на носу,
И август идет на нет,
И в общежитии, как в лесу,
Полно осенних примет!
И еще — когда ветер с Москвы-реки
Приличиям вопреки
Пускает цветную пыльцу, как снежок,
На рыжие парики.
А вечер канны в окнах зажег,
Подкрутив цветники-усы,
И облако висит, как флажок,
Там, где башенные
Часы.
1955
Про секреты
А я люблю выпытывать
Девчачьи секреты.
Выпытывать — и впитывать
Девчачьи секреты.
Я не потешаюсь,
Я тихо утешаюсь
И сам вздыхаю с ними,
С девчонками моими.
Я так люблю их слушать,
Примостившись возле!
У нас таких секретов
Не бывает вовсе:
Страдательных, щемящих
И вместе с тем — щенячьих.
Попросту — девчачьих.
Попросту — девчачьих.
1958
«Пристань — это не пристанище…»
Пристань — это не пристанище,
Это просто пересадка.
Ты куда, мой путь, протянешься,
До какого полустанка?
Отыщи мне мыс Желания!
Вырвись в бухту Откровенья!
Пристань — это ожидание,
Ожиданье отправления.
Под ковшами под медвежьими
Посидим, дорогу спрыснем.
Вдруг очнемся: — Где мы? Где же мы?.
— Все в порядке.
Это — пристань.
1960
Пароход
Не тает ночь и не проходит,
А на Оке, а над Окой
Кричит случайный пароходик -
Надрывный, жалостный такой.
Никак тоски не переборет,
Кричит в мерцающую тьму.
До слез, до боли в переборках
Черно под звездами ему.
Он знает, как они огромны
И как беспомощно мелки
Все пароходы, все паромы,
И пристани, и маяки.
Кричит!..
А в нем сидят студентки,
Старуха дремлет у дверей,
Храпят цыгане, чьи-то детки
Домой торопятся скорей.
И как планета многолюден,
Он прекращает ерунду
И тихо шлепает в Голутвин,
Глотая вздохи на ходу.
1959
Удивительно быть мне отцом
Удивительно быть мне отцом,
Все мне кажется — это кто-то