Презрение Лорда [Проклятие Лорда, Проклятие лорда Фаула] - [5]

Точно так же не обратил он внимания и на боль в запястьях и лодыжках; единственное, что он сделал — это обложил ноги льдом, который в конце концов чуть не погубил их. И когда Томас обнаружил на правой руке, возле основания мизинца, онемевшее пурпурное пятнышко, то просто выкинул это из головы. В течение 24 часов после отъезда Джоан он был с головой погружен в новую книгу. Образы каскадами обрушивались на его мозг, созданные воображением. Пальцы все чаще отказывались напечатать самое простое слово, но с фантазией было все в порядке. Ему даже и в голову не пришло потратить время на выяснение причин загноения маленькой ранки, образовавшейся в центре пурпурного пятнышка.

Джоан и Роджер приехали через три недели, нанеся визиты всем родным. Она ничего не замечала, пока однажды вечером, после того как Роджер уснул, они не сели вместе на диван и Томас не обнял ее. Окна были закрыты ставнями, и было слышно, как обдувавший ферму холодный ветер пытался их открыть. В неподвижном воздухе гостиной Джоан вдруг уловила сладковатый запах — запах болезни Кавинанта.

Месяцами позже, глядя на вымытые антисептиком стены своей палаты в лепрозории, он клял себя за то, что не смазал руку йодом. Его беспокоила отнюдь не утрата двух пальцев. То, что отняло у него часть руки, было лишь микроскопическим символом того удара, который отсек его от жизни, исключил из собственного мира, словно он был некоей разновидностью злокачественной инвазии. И когда его правая рука болела, лишенная двух пальцев, эта боль была ничуть не сильнее, чем положено. Нет, он бранил себя за легкомыслие потому, что оно отняло у него последнюю возможность держать Джоан в объятиях.

Но той зимней ночью, когда она была рядом, он и понятия не имел, что такое может случиться. Неторопливо рассказывая о своей новой книге, он привлек ее к себе, с удовольствием ощущая прикосновение ее мягкого тела, чистый запах ее волос и чудесное тепло. Внезапная реакция жены повергла его в недоумение. Прежде чем он понял, что ее обеспокоило, она уже вскочила с дивана, стащила его следом за собой и, схватив его правую руку, подставила ее под свет лампы. Голос ее зазвенел от гнева и тревоги:

— О, Томас! Почему ты так неосторожен?

Потом Джоан уже не колебалась. Попросив одного из соседей посидеть с Роджером, она потащила мужа по пушистому февральскому снегу в пункт оказания первой помощи при местном госпитале. И не оставила его до тех пор, пока их не принял хирург.

Предварительный диагноз: гангрена.

Большую часть следующего дня Джоан провела вместе с Томасом в госпитале, пока тот сдавал различные анализы. А следующим утром, в шесть часов Томаса Кавинанта повели на операцию правой руки. Он очнулся тремя часами позже в госпитальной палате, лишенный двух пальцев. Действие наркотиков еще некоторое время затуманивало его сознание, и только к полудню он почувствовал, что соскучился по Джоан.

Но в этот день она вообще не пришла к нему. А когда появилась следующим утром, в ней явственно была заметна перемена. Кожа ее была бледна, словно сердце нехотя гнало кровь, а кости лба, казалось, выступили наружу. У нее был вид загнанного животного. Она не обратила внимания на его руку, протянутую к ней. Голос ее был низким и придушенным, она не хотела, чтобы даже издаваемый ею звук прикасался к нему, Став от него так далеко, насколько позволяли размеры палаты, обратив пустой взгляд к окну и мокрой улице за ним, она поведала последние новости.

Врачи обнаружили у него проказу.

Пораженный, он сказал:

— Ты шутишь.

Тогда она повернулась и, глядя ему в лицо, крикнула:

— Хватит прикидываться дурачком! Доктор сказал, что сам сообщит тебе, но я не согласилась. Я думала о тебе. Но я не могу, не могу этого вынести. Ты подцепил проказу! Разве ты не знаешь, что это значит? Твои кисти рук и ступни отвалятся, руки и ноги искривятся, а лицо станет отвратительным, как губка. На месте глаз образуются язвы, и я не смогу этого вынести. Тебе будет все равно, потому что ты утратишь способность что-либо чувствовать, черт бы тебя побрал! И… о, Том, Том, Том! Эта болезнь заразна.

— Заразна? — Казалось, он не понимал, что она имеет в виду.

— Да! — прошипела Джоан. — Большинство людей заболевают ею потому… — на мгновение она задохнулась от ужаса и разрыдалась, — потому что они заразились еще в детстве. Дети более восприимчивы, чем взрослые. Роджер… Я не могу рисковать… Я должна уберечь его от этого!

И уже когда она исчезла, выбежала из палаты, он ответил:

— Да, конечно… — Потому, что ему больше нечего было сказать. Он все еще не понимал.

В голове было пусто. Лишь недели спустя он начал осознавать, как разрушительно подействовал на него взрыв Джоан. Потом Томас просто испугался.

Через сорок восемь часов после операции хирург Кавинанта заявил, что тот вполне способен перенести небольшое путешествие, и отправил его в Луизиану, в лепрозорий. Врач, встречавший его самолет, бесстрастно ознакомил его с различными поверхностными аспектами проказы. Микробактерия проказы была впервые обнаружена Армауором Хансеном в 1874 году, но изучение бациллы постоянно срывалось из-за того, что исследователям никак не удавалось провести две из четырех ступеней анализа по Коху: никто не мог искусственно вырастить микроорганизм, и никто не обнаружил, как он передается. Тем не менее, некоторые современные исследования проводились доктором О. А. Сконенесом на Гавайях и казались обнадеживающими. Кавинант почти не слушал. В слове «проказа» ему чудились абстрактные вибрации ужаса, но они не были слишком убедительны и действовали на него подобно угрозе, произнесенной на иностранном языке. Кроме интонации опасности, сами по себе слова ничего не передавали. Он смотрел в честное лицо доктора, а видел непонятный гнев Джоан и ничего не говорил в ответ.