Президент - [5]

Тут уж гость так разошелся, так рассмеялся, что этот смех чуть не перешел в истерику. И тетя Хася Карасик снова побледнела:

– Что это с вами? Успокойтесь, пожалуйста. Тише, разбудите моих постояльцев, тогда нам плохо будет. Если я вас обидела, то не взыщите. Я простой человек. Что на уме, то на языке. Университетов не проходила. Потише, прошу вас!…

Но он никак не мог успокоиться.

Только через какое-то время, придя немного в себя, сказал:

– О, миссис, я умираю! До чего же вы меня рассмешили! Ой, миссис, не знаю, как вас зовут, простите. Как вы сказали? Плохо слышу. Хася Карасик? Прекрасно, Хася Карасик… Вы что же, в самом деле уверены, что я – президент Америки? Спасибо, что вы обо мне такого высокого мнения. Но я никакой не президент, простите. Что я говорю? Я есть презес, по-нашему президент, но только президент пуговиц-корпорейшн в Филадельфии. Понимаете, миссис Хася Карасик. Не знаю, как это будет по-русски, по-вашему. Я забыл давно по-русски. Ну, как бы это сказать, у меня офис, контора, делает пуговиц… Ну, пуговиц-корпорейшн… Я там презес, президент… Пуговичное дело у меня в Филадельфии…

– Ах, вот как! – облегченно вздохнула тетя Хася Карасик. – Так бы и сразу сказали, что промышляете там пуговицами. Меня насмерть перепугали. Морочили голову, звонили, едет президент Америки. Тьфу, чтоб оно провалилось. Меня чуть кондрашка не хватила. Что мне снилось этой и той ночью – на голову врагов моих.

Испытывая явную неловкость, что он был причиной переполоха, президент пуговичной корпорейшн из Филадельфии стал ей объяснять.

– Это, простите, миссис Хася Карасик, не моя вина. Не я звонил, а этот веселый шофер, который вез меня сюда. Он звонил. Но так у нас в Штатах заведено. Там очень много президентов. Если б вы, миссис Хася Карасик, со своим отелем жили у нас, вы точно так же, как и я, были презес, вернее, президент отель-корпорейшн. Хорошо? У нас человек, который сколотил доллары, имеет свое торговое дело, считается президентом корпорейшн. И вы президент отель корпо.

– Спасибо вашей бабушке, – оборвала его дежурная, – не собираюсь жить в вашей Америке и не хочу быть там презес, президент, ни корпорейшн. Мне и здесь, в Хмельнике моем, хорошо. Живу себе и, слава богу, никаких претензий ни к кому не имею.

Президент сложил руки на широкой груди, шагал по коридору и вдруг остановился, хлопнув себя по лбу:

– Скажите мне, миссис Карасик, там, возле старой мельницы, жил когда-то, еще до революции, шапочник Иона Карасик. Не приходитесь ли вы ему родственницей?

У тети Xaси Карасик на мгновенье замерло сердце. Она уставилась вопросительным взглядом на гостя и испугалась пуще прежнего. Да что же это за напасть такая? Откуда там,. за тридевять земель, в Америке известно, что здесь, в Хмельнике, возле старой мельницы, у реки, жил когда-то ее отец, шапочник Иона Карасик? Простой бедный шапочник жил себе с большой семьей в маленьком домишке, еле сводил концы с концами, так, оказывается, это уже не дает покоя каким-то американцам и уже известно за океаном. Ну и дельцы! Ну и бизнесмены! Все они там знают! Пропади они пропадом.

Заметив, что женщина переменилась в лице, побагровела, президент пуговичной корпорейшн стал ее успокаивать.

– Миссис Карасик, чему вы удивляетесь? Когда-то мы жили, оказывается, на одной улице с вами. Это было до революции. Отец мой был хозяином той мельницы. Я немного помню. И если я не ошибаюсь, то вы приходитесь дочерью шапочнику Ионе. Вы были тогда очень симпатичной девчонкой, и я, грешным делом, был в вас немножечко влюблен…

Она рассмеялась. Невзначай стала поправлять волосы под косынкой и смущенно заметила:

– Ого, вспомнил… Я вижу, мистер, что у вас свободная голова с вашими пуговицами. Не о чем вам думать больше. Но я что-то не припомню, чтобы у нас были такие соседи. А как же вас зовут?

– О, как меня зовут? Теперь – Джейкоб. Презес, президент пуговичной корпорейшн из Филадельфии…

И, достав из верхнего карманчика курточки визитную карточку, протянул ей:

– Что это за бумажка?

– Это, миссис Карасик, моя визитная карточка. Фирма. Если будете когда-нибудь у нас, в Филадельфии, приходите ко мне. Буду рад принимать вас в своем коттедже. О'кей! Спросите там мистера Джейкоба, президента пуговиц-корпорейшн, любой вам скажет…

Тетя Хася Карасик отвела от себя его руку с карточкой и наотрез отказалась взять ее. Нет, никакие бумажки, резинки, корпорейшн, пуговицы ей не нужны. И пусть гость этот ей не морочит голову. И вообще уже поздно, надо отдохнуть с дороги. Хватит болтать. Никаких Джейкобов она не знает и знать не хочет. Таких она в Хмельнике не видала никогда, и пусть не выдумывает.

– О'кей! Миссис Карасик, не надо беспокоиться. Это его там, в Филадельфии, называют мистер Джейкоб, а в Хмельнике именовался он совсем иначе.

– Меня все это не интересует! – снова оборвала его тетя Хася Карасик. И вообще, когда она находится на службе, то не желает говорить о посторонних делах, не связанных с отелем… И оставьте ее в покое! Теперь, мол, ей все ясно, как божий день. – Значит, – продолжала она, – как я вас, мистер, поняла, вы там, в Америке, такой же президент, как я здесь, в Хмельнике, графиня? Вы там имеете дело с пуговицами. Поменяли ремесло мельника на корпорейшн и радуетесь. Большой успех, нечего сказать. И фамилию свою забыли в пути и называетесь Джейкобом? Очень мило. Стоило бежать из России. Бросили профессию мельника и стали дельцом пуговиц. Поменяли, значит, шило на швайку!