Презент для незнакомки - [21]

Вскоре, утомившись однообразием задаваемых посетителями вопросов, я ненадолго обрадовался, когда очередной вошедший протянул заполненную анкету с занятной опечаткой. В вопросе: «Какими иностранными языками владеете?» — было пропущено слово «иностранными», что позволило соискателю искренне написать: «русским». Но строчкой ниже он подчеркнул стандартный ответ: «читаю со словарем». На мой вопрос: «А на каком языке словарь?», — он ответил с явным недоумением: «На русском». После чего недоумение перешло ко мне, в котором я и пребывал до момента внезапного озарения. Мысль о том, что все они были дураками и ничтожествами, имела под собой основание. Причем это основание находилось не в них, а во мне. Потому что зависимость одних от других — вечная основа неравенства. Итак, я имел законное право, развалившись в кресле, вопреки законам физики высокомерно смотреть снизу вверх на входивших, и довольно быстро привык к тому, что мне оказывают уважение, о котором я ещё вчера и не мечтал. Поэтому я на миг растерялся, когда вошедшая женщина смотрела на меня не подобострастно, как все до неё, а наоборот, подчёркивая презрительную кичливость, вложенную в кривую ухмылку. Словно когда-то в какой-то другой жизни, в каком-то другом мире, где нежно шуршали морские волны, где ласкала прохлада раскидистых пальм, я уже пытался за ней ухаживать, но в ответ получил надменный отказ. Не сомневаясь в подлинности подобных «воспоминаний», я чувствовал, как конгломерат духоты пыльного офиса, комплекса неполноценности, летнего зноя и удушающего эффекта накрахмаленного воротника вытеснил всё многообразие бытия и что единственный выход из этого чуждого и враждебного мне мира открывался через обладание этой женщиной. Словно именно она была способна перенести меня в край тропической экзотики, и только близость с ней могла стереть всю сумму обид и неудач прожитых лет.

Сосредоточенно разглядывая стройную фигуру в мини-юбке, я поднялся с кресла. Мысль о том, что она может отказать мне, не возникала и единственным, что беспокоило в тот момент была неприспособленность офисной мебели. Наверное, дизайнерам специально приплачивали за невозможность использования их шедевров в непроизводственных целях. Иначе для чего же нужно было снабжать их подлокотниками, впивавшимися в тело при малейшем непозволительном клерку движении. К тому же неустойчивость кресел и столов исключали возможность характеризовать секс как занятие безопасное.

— Где Вы служили раньше? — Я спросил, полагая, что фантазия и сообразительность женщин в вопросах выбора поз выше, и оттого решил отдать ей инициативу.

— Радисткой в морской пехоте, — она протянула мне офицерскую книжку и замолчала.

На мгновенье я задумался, растерявшись от её нежелания взять на себя инициативу даже в разговоре. Положив на стол документы и, продолжая рассматривать её фигуру, я спросил:

— Надеюсь, со времени службы Вы не утратили необходимые навыки?

Её лицо ещё более страстно перекосилось. Руками она провела по своей груди, затем по животу и бедрам, а потом резко задрала юбку.

— Ки-ия! — услышал я, получив удар ногой точно в живот.

Согнувшись, я пытался восстановить дыхание. Но мой организм разучился извлекать кислород из окружающего воздуха и работающие в предельном режиме мозги сообщили мне, что она психически ненормальная, как и все каратисты. Но мне хотелось в это верить и, полагая, что во время следующей нашей встречи всё пойдет по-другому, я сказал:

— Вы нам подходите, — радуясь тому, что вдох и выдох у меня начали отличаться друг от друга.

* * *

Через пару дней, когда меня вызвали в «штаб», особняк невозможно было узнать. Вместо невзрачного сооружения с обшарпанной штукатуркой стоял мраморный дворец. Только подойдя вплотную и пощупав стены руками, я смог распознать природу превращения. Здание было обшито фанерой и покрыто блестящей самоклеющейся пленкой. Исчезли многочисленные строительные бытовки, а вместо огромной лужи зеленел ровный газон, который на самом деле оказался ворсистым полиэтиленовым половиком. Чуть подвыпивший пузатый майор с двумя сержантами вкапывали в стыки половиков искусственные деревья. Получалось очень аккуратно. В линию выстроились не только стволы, но и каждая веточка, каждый листочек, словно иллюстрация эффекта перспективы в учебнике рисования. Также в линию вдоль здания были припаркованы защитного цвета газики, напротив которых стояла пара зеленоватых бронированных «Ланд Роверов» с зарешеченными стелами, а рядом воинственно и грозно урчал незаглушенным мотором огромный хаммеровский джип, раскрашенный камуфляжными пятнами.

В фойе здания бросалось в глаза огромное полотно в золоченой раме. Это был «Совет в Филях», только не музейный подлинник, а учебная копия, которую Юсов приобрел в художественном колледже. Студент, писавший картину, пытаясь одновременно постичь традиции, как русской, так и голландских школ, завалил стол окороками, колбасами и рыбными деликатесами. Но композиция не производила впечатления веселой пирушки, как из-за серьезности лиц полководцев, так и из-за отсутствия спиртного, что, как ни что другое, подчеркивало мудрость фельдмаршала, отвернувшегося от стола.