Преступники-сыщики - [37]

— Вы утверждаете, что план этого налёта принадлежит вам, а не майору Ретланду…

Она немного смутилась.

— Мне помнится, он как-то в шутку намекнул, что недурно было бы выкрасть браслет…

— И что роль налётчика должны взять на себя вы? — спросил Леон строго.

Она отвела взгляд.

— В шутку… да. Он сказал, что мне в этом никто не помешает, но всё это было сказано в шутку… Нет, это никак нельзя принимать за намёк… Если бы мой отец знал…

— Вот именно, — резко прервал её Леон. — О налёте говорить больше не будем. Сколько денег у вас в банке?

Она взглянула на него с удивлением.

— Почти сорок тысяч фунтов, — сказала она. — Недавно я продала целую кипу ценных бумаг… они приносили мало дохода.

Леон усмехнулся.

— Я понимаю. Вы получили возможность поместить капитал более выгодно.

Она сразу поняла намёк.

— Вы заблуждаетесь, мистер Гонзалес, — сказала она холодно. — Джон разрешает мне вложить всего только тысячу фунтов. Он даже не уверен в точной сумме: тысячу или только восемьсот. Свыше этого он не принимает у меня ни одного пенни. Завтра вечером он едет в Париж по делам, а когда он вернётся, мы обвенчаемся.

Леон взглянул на неё глубокомысленно.

— Завтра вечером — вы наверно хотите сказать сегодня ночью?

Она взглянула на часы и рассмеялась.

— Разумеется, сегодня ночью.

И, облокотившись на стол, она заговорила серьёзно:

— Мистер Гонзалес! Я столько слышала о вас и ваших Друзьях… Надеюсь, вы не выдадите нашей тайны. Имей я больше здравого смысла, я пришла бы к вам вчера вечером и попросила бы этот злополучный значок… Или уплатила бы любую сумму за него, лишь бы избавить Джона от его опасений. Скажите, а сейчас ещё не поздно это сделать?

— Очень даже поздно, — твёрдо сказал Леон, — я оставлю значок на память. Вы же читали в газетах, что эта вещь вошла в мою коллекцию, а я не расстаюсь с её реликвиями. Кстати, когда вы должны передать ему чек?

Губы её скривились.

— Вы всё ещё считаете Джона обманщиком? Я вручила ему чек вчера.

— На тысячу или на восемьсот?

— Это пусть он сам решает, — сказала она.

Леон встал.

— Я не намерен более вас задерживать. Видно, воровство — не ваша специальность, и мне остаётся только посоветовать вам избегать подобных упражнений в будущем.

— Вы не арестуете меня? — улыбнулась она.

— Пока — нет, — ответил Леон серьёзно.

Он видел, как она перешла улицу к месту стоянки таксомоторов и уехала. Он запер дверь и снова лёг в постель.

В семь часов его снова поднял звонок будильника. Быстро одевшись, он поспешил в бюро путешествий и взял билет до Парижа. Затем он потратил довольно много времени в управлении главного комиссара по делам южно-африканских колоний, просматривая списки Капштадской конной жандармерии. С половины третьего он караулил у дверей «Южного банка». Терпение его уже стало истощаться, как вдруг к дверям банка подкатил таксомотор, из которого вышел майор Джон Ретланд, видный, довольно стройный мужчина с моноклем и подстриженными по-военному усиками. Вид у майора был невозмутимо-самодовольный.

Манфред возвратился ещё до вечера, но Леон ни слова не сказал ему о ночном происшествии. После обеда он поднялся к себе в комнату, вынул из ящика стола автоматический пистолет, смазал затвор и вставил обойму. Затем он положил оружие в карман пальто, взял чемодан и спустился вниз. В передней его встретил Манфред.

— Ты уезжаешь?

— На несколько дней, — сказал Леон, и Манфред, никогда не докучавший расспросами, распахнул перед ним дверь.

Сидя в углу купе первого класса, он увидел в окно проходивших по перрону майора Ретланда и молодую девушку. За ними шёл, к его разочарованию, ещё некто третий — высокий седой мужчина. Очевидно, это был отец девушки. Когда поезд тронулся, она ещё раз промелькнула перед Леоном, махавшая рукой отъезжающему жениху.

Стояла тёмная, туманная ночь. Метеорологические предсказания не сулили ничего хорошего. Когда Леон в полночь сел на пароход, он сразу почувствовал, что предстоит буря. У кассира он ознакомился со списками пассажиров.

Как только пароход вышел из порта, майор Ретланд заперся в своей каюте. Когда помощник кассира заходил к нему для проверки билетов, майор лежал на диване, нахлобучив на глаза шляпу.

Леон, выждав с полчаса пока совсем не стемнело, подошёл к каюте майора и осторожно открыл дверь. Затем он бесшумно вошёл и осветил каюту карманным фонарём. Взяв чемоданы майора, он быстро вынес их на палубу и бросил в море. То же самое он проделал со шляпой майора. Затем он вернулся в каюту и осторожно потряс спящего за плечо.

— Мне нужно поговорить с вами, Коннор, — сказал он шёпотом.

Майор тотчас же проснулся.

— Кто вы?

— Выйдем, нужно поговорить.

Майор последовал за ним на тёмную палубу.

— Куда вы идёте?

Корма парохода, предназначенная для пассажиров второго класса, была совершенно пуста. Палуба тонула во мраке.

— Вы узнаёте меня?

— Понятия не имею, — последовал резкий ответ.

— Моё имя — Гонзалес. А ваше, разумеется, Евгений Коннор. Вы были офицером… Он назвал полк. — В Галлиполи вы перешли на сторону неприятеля, выполняя условия контракта, заключённого с неким амстердамским агентством. Вы были занесены в список убитых, но на самом деле состояли шпиком у турок. Вы ответственны за поражение, которое мы потерпели в Семнском заливе. Не вздумайте лезть за револьвером, иначе я покончу с вами в два счёта!