Преступники-сыщики - [34]

Леон понял, что сейчас не время говорить о мистере Дрейке. С этим надо было подождать. Извинившись за вторжение, он в сопровождении Джонса направился к дороге.

Тот говорил быстро и сбивчиво, едва поспевая за Леоном:

— Пожалуйста, не придавайте значения тому, что говорил этот вор. Я вовсе не собирался шантажировать Леонору. Она — добрая девушка. Я хочу ей помочь, поверьте мне. Старик Руз обращался с ней, как с собакой…

Леон подумал о том, какую жизнь готовит Леоноре этот бывший каторжник, и твёрдо решил избавить девушку от его общества любой ценой.

— А что касается его утверждения, будто я сидел в тюрьме… — начал было Джонс…

— Не трудитесь излагать мне эту историю, — сказал Леон. — Я сам видел вас на скамье подсудимых.

Он попал, что называется, не в бровь, а в глаз. Лицо Джонса перекосилось в отвратительной гримасе.

— И последнее, что я вам скажу: упаси вас Бог приближаться к Леоноре. Вы, верно, догадываетесь, что со мной шутки плохи.

Оставив оторопелого Джонса, Леон пошёл к своему автомобилю.

Уже смеркалось, когда Леон вновь поехал по Оксфордской дороге. Он достиг фермы Корнелия Малана около десяти часов вечера. Было совсем темно. Шёл дождь и мокрый снег. Дом не был освещён. Леон долго стучал, но ответа не последовало. Вдруг он услышал за дверью чьё-то тяжёлое дыхание.

— Мистер Малан? — спросил он.

— Кто там?

— Старый приятель.

Дверь отворилась.

— Что вам нужно? — спросил Корнелий.

— Нам необходимо поговорить. Важное дело, — сказал Леон многозначительно.

Корнелий молча повернулся и скрылся в темноте сеней. Леон подождал, пока он зажигал керосиновую лампу, и только после этого вошёл в комнату.

Комната была большой и просторной. В печи догорали дрова. В углу стояла простая кровать. В центре стоял голый тёсаный стол. Не дожидаясь приглашения хозяина, Леон присел на единственный стул. Корнелий стоял у противоположного края стола. Лицо его было бледно и угрюмо.

— Что вам нужно? — повторил он свой вопрос.

— Речь идёт о Дрейке, — сказал Леон. — Это мой старинный враг. Мы гонялись друг за другом по трём материкам, и, наконец, сегодня, впервые за десять лет, мы встретились.

— При чём здесь я?

— При том, что эта встреча произошла здесь, возле вашей фермы.

— Ну и что?

— Я убил его.

— Убили? — спросил Корнелий отрешённо.

Леон кивнул утвердительно.

— Ножом… Тело я спрятал здесь, на ферме. Я понимаю, что поступил нехорошо по отношению к вам, но, согласитесь, у меня не было другого выхода… Да и это было не так страшно, если бы не полиция…

— А что полиция?

— Они едут сюда.

— Где вы спрятали тело?

На лице Леона не дрогнул ни один мускул.

— Я сбросил его в колодец.

— Ложь! — заорал Корнелий! — Этого не может быть! Вы не могли открыть дверь колодца!

Леон пожал плечами.

— Можете мне не верить, ваше дело. Я открыл дверь отмычкой и бросил туда труп. Сейчас полиция будет здесь, и…

Корнелий, не дослушав, выбежал из комнаты.

Послышался выстрел. Выйдя из дома в ночной мрак, Леон наткнулся на труп Корнелия Малана.

Позднее, когда полицейские взломали крышку колодца, они нашли на его дне ещё один труп.

— Очевидно, Корнелий застал Джонса за взломом колодца, убил его и сбросил на дно, — сказал Леон. Всё это похоже на сказку, не правда ли? Особенно мой рассказ об убийстве Дрейка… Я так и думал, что Корнелий скорее расстанется с жизнью, чем позволит обыскать колодец…

— Всё это очень странно, — заметил Манфред. — Но самое странное — это подлинное имя Джонса.

— Какое же?

— Дрейк, — произнёс Манфред. — Полиция сообщила нам об этом по телефону за полчаса до твоего возвращения.

Глава 13 Англичанин Коннор

Трое Справедливых засиделись в этот день за обеденным столом дольше обыкновенного. Молчаливый Пойккерт в тот раз был довольно словоохотлив.

— Дело в том, мой дорогой Джордж, — обратился он к Манфреду, — что мы зачастую действуем несуразно и бестолково. Ведь и сейчас совершаются преступления, ускользающие от правосудия. Да, мы приносим определённую пользу. Всё это так. Но разве всякое другое сыскное агентство не делает того же?

— М-да… Пойккерт и закон — понятия мало сопоставимые, — пробормотал Леон Гонзалес. — По-видимому, его снова потянуло на авантюры. Обрати внимание, Джордж, на эти горящие глаза…

Пойккерт добродушно улыбнулся.

— Да, это так. Я хочу сказать следующее: есть ещё на свете несколько человек, которых давно следовало бы отправить на тот свет. Столько жизней они загубили, а между тем, их охраняет закон. Поэтому моё мнение…

Он долго говорил на эту тему. Его не прерывали.

Перед мысленным взором Манфреда вставал образ Мерреля, четвёртого Справедливого, убитого в Бордо…

— Мы — почтенные, уважаемые граждане, — сказал Леон, вставая, — а вы, друг мой, пытаетесь сбить нас с пути истинного. Я протестую!

Пойккерт взглянул на него исподлобья.

— Посмотрим, кто раньше захочет вернуться к прежнему образу жизни.

Леон ничего не ответил.

Это происходило за месяц до появления знаменательного жетона. Он достался Справедливым довольно курьёзным образом.

Пойккерт находился в Германии по делам агентства. Однажды днём, бродя по Шарлоттенбургу, он зашёл в антикварный магазин купить что-нибудь из выставленной в окне старинной турецкой посуды. Он купил две большие синие турецкие вазы, велел запаковать их и отправить в Лондон, на Керзон-стрит.