Преступники-сыщики - [82]

Теперь глухой стеною

Отчаянья стоит.

II

Терзает сердце Берты

Жестокая беда:

Все ближе неизбежный

И страшный миг, когда

Жизнь Герберта прервется

И растворится в том

Густом и жутком мраке,

Что пал на старый дом.

III

Но отчего ей больно

Переступить порог

Мансарды, где в болезни

Несчастный Герберт слег?

Коль ее Брат достоин

Последнего «прости» –

Что приказало Берте

Из комнаты уйти?

IV

О, не одна неделя

Ей омрачила нрав;

Не вмиг украли радость,

Отчаянье наслав,

Дни, что тянулись долгой

Унылою чредой,

Уча скрывать страданье

За скорбной немотой.

V

Минул Сочельник. Полон

Покоя тихий дом,

Но нет отрады Берте,

Вновь вспомнившей о том,

Как Герберт, горд и счастлив,

В звенящей тишине

Представил ее юной

Красавице-жене;

VI

Звал разделить с ним радость,

Что годы не сотрут;

Шутил: вот воздаянье

За ее кроткий труд.

Тот день мог стать началом

Счастливых долгих лет…

О Берта! Чтó безмолвно

кричишь: «Их нет! их нет!

VII

Их нет!» – Когда бы знала,

Что в несколько недель

Жизнь Герберта угаснет,

Ее – утратит цель,

Могла бы – что за горе! –

Забыть, что «могло быть»;

«Так не было» – вот повод

Напрасных слез не лить.

VIII

Он тяготился Бертой

День ото дня сильней,

К ее стыду и горю

Был с нею все грубей.

Любовь? – Зачем? Есть Дора.

Забота? – Не нужна,

Коль юная супруга

Ей так раздражена.

IX

Умолкли разговоры

О милых детских днях,

О славе и почете,

Что ждут его в веках;

В них зоркий разум Берты

Мгновенно различал,

Где фальшь и позолота,

Где – подлинный металл.

X

Так Берта – час за часом,

Не в силах превозмочь

Слепую ревность Доры, –

Лишь удалялась прочь

От Герберта; пытаясь

Хранить их дом, была

Обузой для обоих,

Обоим немила.

XI

Но мысль стократ страшнее

Жгла Берту, точно жар:

То, чем он ей обязан, –

Его высокий дар

Всечасно становился

И ниже, и тусклей,

Его искусство – мельче,

Безвольней и слабей.

XII

Теперь – пред тем, как вечность

Вернет свои права –

Не Берта шепчет брату

Прощальные слова;

Последняя забота

Не ею отдана;

Последняя молитва

Другою прочтена.

XIII

Но вот – он умер. Берта,

Целуя воск руки

И видя слезы Доры,

Беспомощно-горьки,

Клянется, вместе с нею

О Герберте скорбя,

Отныне и до гроба

Ей посвятить себя.

XIV

Все кончено. Сегодня,

Прогнав тоску и страх,

Она утешит Дору,

Уснувшую в слезах:

Ей не прожить без Берты.

Так Бог, даруя роль

Судьи, дари́т и долгом

Унять чужую Боль.

Третий

I

Дом пуст. Приметы жизни

Истаяли, как дым.

Одна фигура бродит

По комнатам пустым;

Идет от двери к двери,

Стремясь призвать на свет

Виденья дней минувших,

Их радостей и бед.

II

Есть честное томленье

В тех, кто глядит вперед,

Устало принимая

Грядущих дней приход.

Но глубже и острее

Боль о пережитом,

Знакомая всем тем, кто

Тоскует о былом.

III

У старого камина,

Где жар давно остыл,

Она замрет; помедлит,

Услышав скрип перил.

Чем стал для нашей Берты

Минувший год? Сейчас

Расскажет нам Сочельник –

В последний, третий раз.

IV

Хоть своенравна Дора –

В беде, невзвидев свет,

Искала в Берте помощь,

Отраду и совет;

А Берте предстояло

Саму себя спасти

И сестринские чувства

Повторно обрести.

V

Весна приносит новость

С вест-индских островов:

Окончены скитанья,

И Леонард готов

Вернуться. Грусть иль радость,

Надежды или страх

Вмиг расцвели румянцем

У Берты на щеках?

VI

Пришел. Участья полон,

Подробно расспросил

О том, как умер Герберт, –

Он сам его любил.

Назавтра – вновь с визитом,

Открытый и простой;

С ним обретала Берта

Утраченный покой.

VII

И все ж не столько Берту

Тот вечер ободрил,

Сколь Дору, чью улыбку

В минуту оживил,

Из маленького дома

Изгнав несчастья тень

И озарив сияньем

Весь долгий, грустный день.

VIII

Шло время. Снова лето

С лазоревых небес

Излило зной полудня

На город, сад и лес;

Вновь звуки сельской жизни

Раздались за окном,

Принесены медовым

Июньским ветерком.

IX

В вечерний час, услышав

Благоуханье роз,

Вмиг догадалась Берта

Кто и кому принес

Цветы. В закатный сумрак

Их аромат вошел

И сладостью манящей

Ее наверх повел.

X

Он здесь. Застыв у дальней

Незапертой двери,

Она узнала голос –

И замерла внутри.

Он отвечает Доре,

И Берта все верней

Угадывает речи,

Что так знакомы ей.

XI

«Простит ли меня Берта?» –

«Ее суровый ум

Излишне благороден

Для столь житейских дум». –

«Ужели ты и вправду

Любил ее тогда?» –

«Да, как впервые любят:

Однажды – навсегда!»

XII

Дрожащий шепот: «Знаешь,

Я слышала, что ты

И Берта…» – «Дорогая,

Холóдны и пусты

Ее душа и сердце.

Я – глуп и молод был;

Но вырос из иллюзий

И юный вздор забыл».

XIII

Меж Будущим и Прошлым,

В пустыне ледяной

Она стоит. Так путник

При вспышке грозовой

Вдруг замечает море,

В испуге отступив,

Но за спиной – лишь бездна,

Зияющий обрыв.

XIV

Час сумерек усилил

Цветочный аромат;

На небе блещут звезды,

Внизу – огни горят.

За разговором двое,

Забыв и тьму, и свет,

Лишь в полночь спохватились,

Что Берты в доме нет.

XV

Но вот – пришла: ни взглядом

В мерцающую даль

О Герберте несчастном

Не выказав печаль.

Вины ли, сожаленья

Не видно было в ней;

Был голос тверд и верен,

Слова – еще верней.

XVI

Не выдавал страданий

Бестрепетный покой,

Скрывавший стон: «Мой Герберт –

Отныне снова мой!»

Да, смерть их разлучила,

Но пробил час воззвать

Из света – к милой тени:

«Мой Герберт – мой опять!»

XVII

Настал Сочельник. Берта –

Одна близ алтаря,

Где Дора, вновь невеста,

Стоит, благодаря

Судьбу. Но в тот же вечер,

Себе поклявшись в том,

Она навек исчезнет,

Оставив старый дом.

XVIII

Исчезнет? – Нет. Мученья