«Преступник» - [33]
Джевдет поднял голову.
— Не скажу.
— Почему?
Молчание.
— Ну?
Джевдет вздохнул, по щекам покатились крупные слезы.
— В квартале тебя никто не любит, сынок, — уже мягче проговорил комиссар, — даже твой отец.
— Я знаю.
— За что тебя не любят?
Джевдет не отвечал.
— Это из-за твоего характера… И отец и мать к тебе плохо относятся.
— Моя мать меня любила.
У комиссара тоже были дети, два сына. Он вспомнил старшего, худенького мальчика в веснушках, и младшего, хорошенького карапуза. Старший почему-то считал, что никто не любит его, злился, всегда был мрачен и старался уединиться. Вот и этот мальчик тоже вообразил, что его не любят, и поэтому стал таким упрямым и угрюмым.
— Ладно. На этот раз тебя прощаю! — вдруг улыбнулся он. — Но смотри веди себя хорошо. А уж если еще раз попадешься, пеняй на себя. Тогда обязательно посажу в тюрьму.
Джевдет не испугался. Тюрьма? Не такое уж это страшное место! Настоящий герой даже должен посидеть в тюрьме. Ведь именно так было с Жано и Яником в Америке.
Он вышел на улицу. Джеврие ждала его. Глаза у нее были красными от слез.
— Ну что? — она взяла его за руку.
— Ничего.
— Тебя не посадят в тюрьму?
— Нет. А вообще, если хотят, пусть сажают.
— Почему, Джевдет-аби?
— Я не боюсь!
— Разве?
— Жано и Яник тоже сидели в тюрьме. Ну и что? Надо только иметь верного друга. Такого, как Яник.
— А что он сделает?
— Поможет убежать!
— Как?
— Самое главное — ловкость! В тюрьмах окна высокие и узкие. Но Яник пролез через такое окошечко, а потом помог бежать Жано. Я тоже убегу, и никто меня не поймает. Если тебя и Кости посадят в тюрьму, не бойтесь! Я выручу!
Он начал рассказывать… Вот перед большим домом стоит мотоцикл с коляской. Они крадут его, спускаются на набережную Галаты, садятся на большой пароход и уезжают в Америку. Потом много всяких приключений… Кости и Джеврие попадают в тюрьму. Он придумывает план побега… Обманывает американцев, пробирается в тюрьму и находит своих друзей. У Кости унылый вид… Джеврие плачет…
— Я о тебе плачу, Джевдет-аби, — прервала его Джеврие.
— Подожди, сейчас… Я вхожу в камеру, ты прыгаешь до потолка от радости. Кости бросается мне на шею!..
— Я раньше его.
— Да подожди ты!
— Хорошо, Джевдет-аби.
— Я шепчу вам на ухо, что надо делать. Мы ждем темноты. В полночь я поднимаюсь к окну. Подпиливаю железную решетку, отгибаю прутья. Помогаю вам подняться наверх. Утром все обнаруживается. Бьют тревогу. Бегают, ищут… А мы? Мы уже на мотоцикле и мчимся в Мексику!
— Что мы там будем делать?
— Подружимся с ковбоями, они научат нас бросать лассо, ездить верхом, стрелять. Кто может сравниться в силе и ловкости с ковбоями?
Они подошли к дому Джевдета.
— Не хочется идти домой.
— Из-за мачехи?
— Из-за всех их. Комиссар спрашивал, почему мы с Эролом подрались. Я не сказал. Разве о таком говорят?
Джеврие опустила глаза.
— Скорее бы уехать… — вздохнул Джевдет. — Я ни о ком не буду плакать. Здесь все мне чужие.
— А я?
— Ты другое дело. И Кости… Знаешь, подожди меня, я быстро вернусь, только возьму лоток.
— Ладно.
Он несмело постучал. Дверь открыл отец.
— Да, утешил сынок. Порадовал! — покачал он головой. — Никогда раньше не знал, что такое полиция, теперь вот, на старости лет, пожалуйста! А сколько всякой пакости пришлось выслушать! И от кого? Аллах, аллах! Будь ты проклят, паскудник, чтоб ты сгинул с лица земли!
Джевдет молча прошел в свою комнату, взял лоток. Ихсан-эфенди крикнул из кухни:
— Последний раз говорю тебе: не исправишься — как щенка вышвырну из дому. Мне такой сын не нужен!
«Ага, вот как заговорил! — подумал Джевдет. — Тогда лучше уйти сейчас же». Он стал собирать книги.
В чуланчик вошел отец.
— Зачем это тебе книги понадобились? — спросил он.
Джевдет не ответил.
Ихсан-эфенди схватил его за плечо, потряс.
— Я кому говорю!
— Что?
— Зачем ты книги собираешь?
— Надо, вот и собираю.
— Собака, сукин сын!
— Я не собака!
— Собака!
— Нет, не собака!
— Ах, так!
Ихсан-эфенди ударил сына. Джевдет хватил ртом воздух, покачнулся.
— Будь ты проклят! — крикнул он. — И ты и твой дом! Я ухожу и больше не вернусь. Не ищи меня!
Он зарыдал. Слезы лились рекой. Так он плакал только один раз — когда умерла мать.
— Уйдешь, — пригрозил Ихсан-эфенди, — больше не пущу в дом. Смотри, змееныш! Я тебе кто? Отец или враг? Ну, умерла мать… Разве я виноват? Что ты на меня волком глядишь?
У самой двери Джевдет обернулся:
— Да, ты убил маму!
— Я?
— Ты! Ты бил ее, швырял в нее подносы…
— Да накажет тебя аллах за такие слова! Ихсан-эфенди вдруг подскочил к сыну, схватил его за плечо и вытолкнул на улицу.
— Пошел вон! Можешь проваливать хоть в ад. Джевдет выбежал из дому, повернулся и показал кулак.
— Вы свое еще получите! Всем отомщу… Подбежала Джеврие, и они сразу же ушли.
Когда дверь за Джевдетом захлопнулась, вниз сошла Шехназ. Она все слышала. Старик плакал, прислонившись к двери чулана. Молодая женщина взяла его за руку, погладила.
— Перестань, дорогой, не плачь. Ну какой он тебе сын? И у чужого язык не повернулся бы сказать такое!.. Не расстраивайся…
— Вот негодяй, — вздохнул Ихсан-эфенди, — собака паршивая! Я убил его мать! Ну и ну! Теперь понятно, почему он волком смотрит, грубит, не слушается. Хотя бы старая дура всего этого стоила!
