Преображения - [14]

— Неожиданно, — пробормотал Людовик, оглядываясь.

— Почему? — Майкл воспринял этот вопрос немного в штыки. — Что не так?

— Да интерьерчик такой… для влюбленных парочек и подростков, — пробормотал мужчина. — А мы как-то не похожи ни на кого из них… я надеюсь.

Майкл почувствовал себя задетым. Молодому человеку раньше не приходило в голову, что кафе ему «не соответствует». Он окинул помещение критичным взглядом: темно-розовая мебель, светлый пол и потолок… столиков мало, стены расписаны веселым алым узором…

— Ясненько, — буркнул Майкл, направляясь к дальнему столу. — Я, значит, выгляжу, как заядлый алкоголик, и посещать могу только низкопробные бары…

— Я, скорее, думал о ресторанах высокой кухни, но раз вы настаиваете на баре… — насмешливо отозвался Людовик, усаживаясь напротив парня. — А если серьёзно, то это кафе миленькое, просто очень уж… камерное, что ли? Малолюдно как-то.

Майкл с сомнением огляделся. Сегодня здесь и правда было малолюдно, но лично он предпочитал именно такой вариант. Что хорошего, когда вокруг царит галдеж, когда негде сесть, а официанты сбиваются с ног, стремясь расторопно обслужить многочисленных посетителей?

— Что ж, вам стоит заглянуть в «Ажур» в воскресенье в обед, — желчно усмехнулся он вслух. — Вам тут понравится… подростков прорва… мамы, папы, детки орут…

Людовик вежливо улыбнулся:

— На самом деле так было бы лучше. Мы бы с вами привлекали меньше внимания.

— Ну, вы меня прям заинтриговали! — язвительно обронил Майкл. — Что ж, давайте чего-нибудь закажем, а то я проголодался после работы. А за едой и поговорим.

— Сомневаюсь, что тут можно поужинать как следует, — спокойно сказал Людовик.

Парень равнодушно пожал плечами:

— Как следует не удастся, но мне сойдет и десертик. Сбить голод…

«Тем более что дома все равно есть нечего» — мысленно добавил он.

Десять минут спустя Майклу подали кусок черничного пирога и кофе со сливками. Людовик ограничился эспрессо.

— Итак, что же за таинственное дело у вас ко мне? — принимаясь за пирог, осведомился Майкл.

— Я хотел бы помочь вам, — пояснил господин Клондайкс. — Помочь вспомнить.

Молодой человек замер с ложкой в руке, не успев донести до рта очередную порцию выпечки. В глазах его мелькнуло настороженное удивление, даже сомнение: может, его собеседник немного не в себе? Мало ли ненормальных вокруг…

— Я, кажется, ничего не забывал, — стряхнув оцепенение, легким тоном заметил парень и продолжил сладкую трапезу.

— Это вам только так кажется, — возразил мужчина.

«Точно псих!» — с тревогой подумал Майкл. Памятуя, что с сумасшедшими нужно обращаться как с хрустальными предметами (то бишь — бережно и осторожно), он сделал щедрый глоток кофе и с показным добродушием произнес:

— Мне ничего не кажется. Я не страдаю ни от склероза, ни от амнезии…

— Безусловно, нет, — на сей раз Людовик охотно с ним согласился. — Ваш недуг зовет иначе.

Майкл покраснел, не от смущения — от обиды.

— Мой недуг? — повторил он раздраженно. — Я здоров, слава богу!

— Еще скажите, будто вам не снятся цветные сны, — насмешливо обронил человек напротив.

Румянец Майкла стал жарче, гуще залив его щеки и слегка коснувшись липкого от испарины лба. Украдкой оглянувшись и убедившись, что никто их не пытается подслушать, парень нагнулся над столешницей и сердито прошипел:

— Вы того… потише говорите о таком… сами не понимаете, что ли?!

Людовик только пожал плечами.

— Понимаю, потому и сетовал на… хм… малолюдность. Когда вокруг полно народу, никто ни на кого не обращает внимания. Но вернемся к моему вопросу… вам что, не снятся порою особенные сны? Вы понимаете, о чем я.

Парень досадливо свел брови, отводя взгляд. Молодому человеку не хотелось смотреть в эти черные ироничные глаза… их обладатель, возможно, и не был сумасшедшим в прямом смысле слова, но беззаботность, с которой он говорил о запретном, намекала на безумие… или, по меньшей мере, на опасное легкомыслие. И при этой мысли Майклу становилось не по себе.

«Но ведь он угадал» — пронеслось в голове.

Да, Людовик попал в точку: Майклу и правда нередко (почти каждую ночь) снились цветные сны. Эти наполненные красками грезы тяготили его… бывало, он просыпался среди ночи с учащенным сердцебиением и странной давящей тяжестью на сердце… и еще — с мучительной головной болью. А утром, когда робкий розовый свет проникал в его комнату, Риверс с облегчением понимал, что мир вокруг снова прежний, красно-черно-белый… спокойный мир. Настоящий и единственный.

Людовик пристально смотрел на него, Майл чувствовал его взгляд, даже не поднимая головы. Парня так и подмывало спросить в лоб, с прямолинейным простодушием: чего, мол, пялишься, я не девица на выданье, чтоб мною любоваться… И он почти спросил… стушевался в самый последний момент. Вопрос замер у него на губах, и Риверс ограничился тем, что воззрился на Клондайкса с точно такой же бесцеремонностью. Правда, созерцать хорошо вылепленное, с черной блестящей кожей лицо собеседника было не слишком приятно. Да и желаемого эффекта Майкл все равно не добился. Людовик намека не понял и продолжал изучать своего визави с прежним беззастенчивым вниманием.