Преобладающая страсть. Том 2 - [8]

– Присядь, – предложил Карл, хмуря брови. – Вал говорила, что ты, похоже, была счастлива с Эндербаем.

– Так и было. Ах, я была счастлива – но только в самом начале. А потом он почти не бывал дома. Тогда я этого не знала, а у него, оказывается, была другая женщина. Думаю, что для Квентина, в его возрасте, это было необходимо, чтобы доказать свою состоятельность. Я-то любила его таким, каким он был, но он, видимо, был неудовлетворен собой, продолжая разыскивать молоденьких женщин; одна у него была точно, а может, их было больше. Я никогда не пыталась раскопать этого, но чувствовала я себя… не в своей тарелке. Я и о той-то узнала перед самой его смертью. А потом, он оставил ей большую часть своих денег, да еще проповеднику, с которым встретился во время болезни. Мне кажется, его волновали мысли о душе или что-то в этом роде.

– И он ничего тебе не оставил?

Сибилла покачала головой.

– Мне казалось, ты получила телесеть.

– А, ну конечно. Но с какими долгами! Да даже если бы не долги, это же что-то холодное и бездушное, какие-то железки, ничего личного, ничего от любви.

В голове Карла пронеслась было мысль, что что-то тут не так: почему это деньги должны показаться чем-то более теплым и личностным, чем дело, над которым они вместе работали? И все же она задела какие-то его сокровенные струнки, сказав, что чувствовала себя не в своей тарелке. Он часто чувствовал то же самое с Вал. У нее все получалось превосходно: она отлично ездила верхом, участвовала в скачках с препятствиями, устраивала вечеринки, была неподражаема в телепередачах, удачно вкладывала деньги, была восхитительной женой – ею бы каждый гордился, гордился и он. Хорошо было и то, что она никогда не хотела ни к чему относиться серьезно. Если бы она была серьезна, она, вероятно, думал Карл, давно втоптала бы его в грязь.

– Ты зря придавала этому значение, – произнес он вслух. – Наверное, твой муж просто не хотел посвящать тебя в свои проблемы, особенно когда уже был так болен. Вот уж, должно быть, поганое было для тебя время!

Сибилла промолчала. Как бы в забывчивости, откинувшись на спинку стула, она барабанила пальцами по столешнице.

– А почему ты думаешь, что я не обидел бы тебя? – спросил Карл.

Она подняла глаза.

– Я думаю, что ты вообще не можешь кого-нибудь обидеть, даже если бы захотел. И когда мы с тобой в первый раз разговаривали на Новый год, у меня было какое-то особенное чувство. Как будто мы когда-то давно знали друг друга и чему-то вместе смеялись, и даже, может быть, любили друг друга. Не со страстью, а… с нежностью. С доверием. С настоящей близостью. Ты знаешь об этом больше, чем я. У меня было такое чувство, что к тебе бы я могла прийти за советом и помощью, если бы со мной что-нибудь случилось, что вместе мы могли бы справиться с безумием этого мира… что между нами была или могла бы быть любовь, которая облегчает все страдания.

Карл не мог отвести от нее глаз.

– Ты невероятная женщина!

Медленно, по-прежнему пристально глядя на него, Сибилла наклонила голову.

– Как я рада это слышать. И все из-за этой глупейшей искренности, я не могу тебе врать, Карл… я могу лишь любить… и желать…

Он поднялся и привлек ее к себе, впиваясь в нее поцелуем, подчиняя себе ее губы и язык, словно пытаясь совладать с нею, хотя она и не сопротивлялась. Всхлипнув, она подалась к нему и обвила его шею руками, разрешая целовать себя со смирением ребенка и страстью женщины.

Подхватив ее на руки, Карл понес ее через веранду в глубь дома.

– Нет, – шептала Сибилла, – здесь твои друзья… эта охота…

– Я им не нужен.

– Но в этом доме…

– …в этом доме полно спален, и все они свободны, – он засмеялся, взволнованный и счастливый. – Господи, Сибилла, да ведь у нас же целый день! Ты такая маленькая, что даже представить себе не можешь! Ты умещаешься у меня в руках, как маленькая девочка.

Он взбежал по ступенькам, по-прежнему держа ее на руках, и она приникла к нему, стараясь казаться еще меньше. Он распахнул дверь в первую же комнату на этаже, в спальню гостей, с цветастыми портьерами и обивкой на креслах. Бережно опустив ее на цветастое покрывало на диване, он оглядел ее и радостно засмеялся.

– Чертов костюм!… Подожди чуток…

Выйдя в холл, он вернулся с рожком для обуви. Сибилла не пошевелилась. Она лежала с широко раскрытыми глазами и дожидалась его.

– Сейчас… – пробормотал он, сдергивая с себя одежду и ботинки, пока Сибилла лежала, все так же молча наблюдая за ним.

Он чувствовал ее взгляд, воспламеняющий его. Ему казалось, что ни одна женщина так его не возбуждала.

– Боже мой, да ты колдунья, – прошептал он, наклоняясь над ней, чтобы раздеть ее, срывая ее ботинки и костюм и швыряя их прочь.

Сибилла ощущала прикосновение его пальцев, когда он снимал с нее белье, а потом простонала и потянула его на себя. Вытянув ноги, она почувствовала, как он раздвигает их, его волосы щекотали ей шею, когда он положил голову на грудь. Приподнявшись, она подалась к нему всем телом, и он вошел в нее.

В комнате было слышно лишь их быстрое, прерывистое дыхание. Сибилла прикусила шею Карла, осторожно сдавливая ее зубами, проводя языком по его коже. Он задрожал от ее прикосновения. Сибилла извивалась под ним, дыхание ее пресеклось, сливаясь с дыханием Карла. Он с сумасшедшей силой прижимал ее к себе. Вдруг он вскрикнул, и в то же мгновение вскрикнула Сибилла, а потом они оба молча вытянулись на постели.