Прелюдия к очарованию - [19]

Дядя щелкнул каблуками и шутливо-изысканно склонил голову.

– Разумеется, сударыни, – проговорил он учтиво, и Санча изумилась его умению держать себя так естественно, несмотря ни на что. Разве совесть никогда не доставляла ему хлопот, или, быть может, он был убежден, что не совершает ничего предосудительного? Точно сказать Санча не могла, но, по крайней мере, при таком поведении дяди ей было легче жить.

К дому Бернадино они отправились в автомашине Эдуардо. Ехать было недалеко: всего две мили вокруг озера; прибыв на место, они увидели площадку перед домом, сплошь заставленную шикарными автомобилями.

Оставив на площадке свою машину, Эдуардо с женой и племянницей по усыпанной гравием дорожке прошли к главному входу. Трехэтажное здание выглядело с близкого расстояния значительно массивнее, чем с шоссе. Кое-где на верхних этажах виднелись балконы, на всех окнах – ставни. Тыльная часть дома выходила к озеру, и Санча знала, что у Бернадино есть свой причал и моторные лодки. Справа от дома раскинулся ухоженный парк и был оборудован теннисный корт. Слева располагались огород и фруктовый сад.

Служанка в форме открыла дверь и показала, где можно оставить накидки и попудрить носы. Когда Санча с тетей вошли в дамскую комнату, там уже находилось несколько женщин, и моментально Элизабет оказалась втянутой в оживленную беседу с одной дамой, знакомой по карточному клубу.

Санча не могла не обратить внимания на сверкающие бриллиантами ожерелья и браслеты на некоторых гостьях и нерешительно потрогала свои тонкие золотые серьги-обручи.

Выйдя из дамской комнаты, они вместе с ожидавшим их Эдуардо прошли через просторную переднюю и поднялись по мраморной лестнице. Наверху, у входа в огромный зал, чета Бернадино приветствовала гостей. Супругов Тессиле встретили с вежливым вниманием. Санче показалась вся процедура довольно напыщенной и официальной. Через распахнутую дверь она увидела в зале множество людей; они, разбившись на группы, беседовали, смеялись и пили шампанское, которое в бокалах на подносах разносили снующие между гостями официанты. Общая обстановка почему-то подавляла, вселяла робость, и Санче подумалось, сохранил ли дядя прежнюю самоуверенность, очутившись в подобной ситуации.

Познакомившись с хозяевами, Санча с дядей и тетей вошла в зал, и тотчас же от ближайшей группы отделилась и приблизилась к ним пожилая супружеская пара, которую Эдуардо отрекомендовал как синьора и синьору Россини. Те, в свою очередь, представили своих друзей и знакомых, и скоро Санча, Эдуардо и Элизабет уже стояли с бокалами шампанского в центре дружной и веселой компании. Поднимая бокал к губам, Санча скользнула взглядом по залу, и вдруг ей стало ясно, что она является объектом пристального внимания. Посмотрев немного в сторону, она неожиданно встретилась глазами с графом Малатестой… Сердце у Санчи на секунду замерло, мгновенно улетучилась беспечная непринужденность и пропала охота наслаждаться шампанским. Граф находился в группе гостей, и к нему льнула с видом правомочной собственницы очаровательная брюнетка. В белом смокинге и темно-фиолетовой рубашке граф, безусловно, был самым красивым из всех находившихся в зале мужчин, и с чувством безнадежности и отчаяния Санча подумала, что он очень хорошо осознает этот факт, как, впрочем, и все остальные гости.

Стоявший рядом молодой человек, представленный Санче как Антонио Фуччи, обращаясь к ней, что-то говорил, и она, с трудом оторвав взгляд от графа, постаралась сообразить, о чем толкует юноша. Но в ее голове вихрем носились мысли: почему он здесь? Является ли он близким другом семьи Бернадино? Сообщит ли он своим друзьям и особенно той девушке, которая, по всем признакам, уже считает его своим приобретением, о том, что знаком с нею? Санча не могла не признать, что девушка действительно производит сильное впечатление в своем атласном платье, позволяющем отчетливо видеть все изгибы великолепной фигуры; ей едва ли когда-либо приходилось жаловаться на отсутствие поклонников.

– Чем вы занимаетесь в Италии, мисс Форрест? – спросил Антонио по-английски, и Санча в смущении прикусила губу.

– Я… э-э… я работаю в журнале «Парита», – торопливо пояснила она. – Мой дядя… синьор Тессиле… главный редактор журнала в Венеции.

– Понимаю, – кивнул Антонио.

Это был красивый юноша, и при других обстоятельствах Санче, возможно, польстило бы его внимание, но в данный момент она воспринимала лишь устремленный на нее пронизывающий взгляд графа Чезаре Альберто Вентуро ди Малатесты.

– И вам нравится зарабатывать самостоятельно себе на жизнь? – с очаровательной улыбкой поинтересовался Антонио.

– Это вопрос простой необходимости, – ответила она рассеянно, не в силах побороть желания убедиться, что граф все еще смотрит в ее сторону. Но он уже ушел, исчезла и восхитительная брюнетка.

Санча крепко сжала губы. Откуда у нее такое ощущение, будто ей кто-то изменил? Граф и она ничего не значили друг для друга, и ей следовало примириться с тем, что столь привлекательный мужчина неизбежно должен пробуждать у женщин интерес. И все-таки Санча не могла отделаться от чувства разочарования, и вечер внезапно потерял для нее всякую прелесть.