Решительно встав на ноги, я пошел по все той же горной тропинке, но затем она неожиданно кончилась, а я, только отмечая разумом, что нахожусь в свободном падении, уже ничего не мог сделать… чтобы хоть как-то спастись от всепоглощающей тьмы, в которую упал мой разум.
***
Спокойною походкой седой старец в белых одеждах шел по узкой тропе в одном лишь ведомом ему направлении. Даже несмотря на горные ветра, дующие между горных хребтов, одежда на нем не развевалась, словно она была неподвластна физическим законам…
Затем старец замер и прислушался, ветер до него донес присутствие живого человека… Однако откуда человеку взяться в пустынных горах Южного Тибета? Ответа старец не знал и отправился, ведомый ветром, узнать, кто и как здесь оказался.
Вскоре он нашел того человека… Им оказался мальчишка лет пятнадцати, с нетипичными для коренного китайца чертами лица, проще говоря, метиса. Осмотрев расщелину, в которую свалился мальчик, старец сосредоточенно кивнул, а затем скала под его ногами несильно задрожала, и расщелина принялась затягиваться, поднимая юношу наверх. Едва это случилось, старик подошел к мальчику, перевернул его на спину и только покачал головой — состояние было ужасающим, губы потрескались от недостатка воды, ребра, что были видимы через прорехи изношенной одежды, можно было пересчитать…
— Откуда же он здесь взялся? — ни к кому конкретно не обращаясь, поинтересовался старик.
А затем, по-старчески проскрипев, опустился на колени перед мальчиком, чтобы возложить руки на грудь, что сразу же покрылись дымкой бесцветной энергии, заставляя воздух дрожать. Через некоторое время мальчик закашлялся и чуть приоткрыл глаза, чтобы практически сразу же впасть в беспамятство.
Старик же, закончив передачу энергии, приподнял голову мальчика, а затем, достав фляжку воды, добытую из-под халата, принялся осторожно поить мальчика, осторожно касаясь горлышком сухих губ. Однако, почувствовав спасительную воду, мальчик сделал лишь несколько быстрых глотков и сразу размяк.
Старик, недолго думая, убрал флягу и поднял мальчика на руки и прямо с места, поднимая за собой небольшие камни, побежал на юг к видневшейся внизу долине.
Южный Тибет. Китай. Такцанг-лакханг("Гнездо Тигра").
Неожиданно, но я вырвался из своего забвения, однако не решался открывать глаза. Мне было тепло, я лежал на чем-то мягком, по ощущениям похожем на кровать. В воздухе веяло какими-то травами, имеющими почти неуловимый, но такой приятный и успокаивающий аромат…
Странно… Моя энергия, что в данный момент находится на среднем уровне насыщенности, уже перенаправлена на восстановление тела. Словно надо мной поработал один из Целителей или Мастеров акупунктуры. Так…
Открыв глаза, я прищурился от яркого света, а затем увидел статую Будды, в основании которой и стояла моя кровать. Сев на кровати, ощупав свою грудь и обнаружив несколько торчащих игл, я неспешно принялся их вынимать, отбирая окончательный контроль по восстановлению тела себе.
Кажется, я в каком-то буддийском монастыре… Меня спасли, хотя и не должны были. Ладно, с этим разберемся…
Поднявшись с кровати, я обнаружил сложенную в изголовье одежду, чему я был рад, так моя одежда, за исключением нижнего белья, отсутствовала. Переоблачившись в черную хлопковую форму, состоящую из широких штанов, белой рубашки с короткими рукавами и плотной черной куртки на деревянных пуговицах, я, шлепая босыми ногами по деревянному полу, пошел в сторону выхода.
Едва я вышел за стены дома, передо мной открылся удивительный вид на долину с небольшим городом, виднеющимся в её глубине. Спустя несколько минут мне пришлось очнуться от созерцания горных красот и двинуться на осмотр места, в котором я оказался.
Самим местом оказался буддийский монастырь, построенный прямо на скалах; какой-либо дороги наверх для подъема сюда мне не удалось найти, но это не значит, что её не было. Монахи, встречая меня, склонялись в приветливом поклоне и, получив в ответ такой же поклон, неспешно двигались далее, занимаясь насущными делами.
От одного из помещений я уловил запах готовящегося риса, заглянув туда из любопытства, обнаружил трапезную, с двумя длинными столами и молодыми монахами, что в данный момент занимались приготовлением пищи.
— Намасте. — Раздался тихий голос позади, стоило мне отойти от трапезной буквально на два шага, — Любопытство — не порок, но желание познать что-то новое.
— Намасте, — сложил я ладони вместе, быстро обернувшись и склонившись в поклоне, — прошу прощения за это.
Сейчас, выпрямившись, я рассмотрел своего собеседника — им оказался бритый налысо стареющий монах лет шестидесяти, одетый в простую сэнъи[2], традиционный халат красного цвета. Так же обратив внимание, что монах, невзирая на свой возраст, отличается живыми глазами, в которых читался острый ум.
— Мое имя — Джино.
— Ли Вей, — снова склонил я голову в поклоне, — благодарю за спасение, кров и одежду.
— Пойдем, — ступив мимо меня, проговорил монах, — мне интересно узнать, как столь юный мальчик оказался так далеко от дома, и что же являлось причинами для этого.
По мере нашей прогулки, Джино внимательно слушал меня, ни разу, ни словом, ни действием не попросив повторить или дополнить сказанное. Почему же я ему пересказывал свою историю, точнее историю Ли Вея? Просто понимал, что дальше моих уст эта история не пойдет. С чего я начал… Да, с "начала".
