Прелести лета - [2]
— Не закрывай, — так же безжизненно произнес Игорек, когда она вышла. Медленно поднял ванночку (она, кажется, и не стала тяжелей) и, мелко ступая, понес ее в уборную (упаси боже, поверхность заколеблется и выплеснется хлястик или рукав!). Бережно приседая, поставил на кафель… Пот смахнул не только Игорь, но и мы. Все — пальто вроде бы цело… Хотя раствор абсолютно, до отчаяния прозрачен. Игорек вышел и, злобно на нас глянув, задвинул щеколду… Начались муки — когда приходили новые, неопытные гости и рвались туда. Изумленно смотрели на Игоря, ставшего на пути.
— Чего ты?
— Ну… не ходи туда.
— Да никого там нет — я же видел! — Гость нетерпеливо хватался за ручку — и получал толчок в грудь.
— Ты что, а?!
— Но я же сказал… там есть!
— Кто?
— …Пальто.
Иногда напористый гость дверь все же распахивал — изумленно говорил:
— Да нет там его.
— Есть, — с отчаянием понимая всю неубедительность, говорил Игорь. Оно… растворенное.
— Где?
— В ванночке.
— …А зачем?
— Надо! — иногда он объяснял так, а иногда, отчаявшись, говорил: — А! Иди. Только осторожнее, умоляю. Не прожги его.
— Чем?
— А ты не понимаешь, чем?!
И когда настырный гость, застегивая ширинку, оттуда выходил, Игорек шептал страдальчески:
— Небось все прожег!
Главное, что установить это было невозможно. Стоя на страже фактически несуществующего пальто, Игорек извелся, хотя порой на него находили приступы прежнего очаровательного легкомыслия, и он напевал, почесывая носик, своим фальшивым тенорком известный романс:
— Рас-творил я паль-то! Стало душ-но невмочь! О-пустился пред ним на колени!
Потом, видя, что оно и не думает выкристаллизовываться, впадал в мрачность.
Но это было, как мы учили по химии, «первое агрегатное состояние». Не окончательное! Кончилось лето, к огромным окнам мастерской прилипли листья… Тут бы пальто и надеть! Но тут, увы, включили отопление, и… Я увидел вдруг Игорька, заглянувшего проведать вещицу и отшатнувшегося в дверях. Что еще оно отмочило?
— Оно… там, — пробормотал Игорек.
Ну а где ж, слава богу, ему быть!
— Оно…
Явно еще что-то отчебучило! Я смело пошел — и тоже отшатнулся. Фантом пальто. В связи с отопительным сезоном жидкость перешла в пар. Оно висело под потолком… и сквозь него просвечивал кафель! А была добротная вещь!
Игорек воровато захлопнул дверь. Не вылетишь, птичка!
Надо ли говорить, что после того режим посещения туалета еще более ужесточился. Летучее пальто — это та стадия, после которой наступает уже вера в черта. Но мукам предела нет. И виновата, как всегда, женщина. Минутная слабость этого уже ожесточившегося, в общем-то, человека!
Зашла ненадолго и — шасть в туалет. И тут же вышла.
— Стой! — крикнул он, резко обернувшись, и выдохнул: — Всё!..
Пальто выходило за ней из туалета. Игорек кинулся к нему — и воздушной волной, поднятой телом, выпихнул пальто на балкон. Пропустив через себя перила, оно повисло над бездной. Игорек с криком кинулся туда, в рукава руками вперед, как в смирительную рубашку, — я еле успел ухватить его за полу (пиджак тогда на нем еще был).
Оно кокетливо висело над бездной. Хоть бы исчезло совсем! Можно было постараться забыть о нем и наконец задуматься о строительстве нового пальто… но когда оно тут, рядом!
Муки Акакия Акакиевича, утратившего шинель, ничто по сравнению с этим! Там хоть было понятно — царизм, трудные условия существования мелкого чиновничества… а тут — за что и, главное, кто наказывает? Поздний социализм? Ранний капитализм? Ни хрена не понятно.
Чтоб как-то поддержать силы друга, мы помчались за водкой, и тут сверху на нас рухнул наш друг, кинувшийся все же в объятия пальто, его не удержавшие. Если бы не мы, он ударился бы об асфальт, мы, люди мягкие, сдержали удар… хотя в отношениях, честно сказать, получилась трещинка. Удар об нас произвел какую-то встряску в его мозгу — и он напал на Никиту, как только мы выпили принесенную водку, принесенную, кстати, вместе с его телом — на вес он оказался даже тяжелей водки! И вот…
Никита как раз заваривал в ванночке свой химизм — по теме «Бурные осадки в районе возможного наступления врага».
— Так «осади» хотя бы пальто, чтобы оно наконец выпало в осадок! пристал к нему Игорек.
— Ну хорошо, — волнуясь, согласился Никита.
Светлея лицом (Никита все же верил в свою работу, хотя не понимал ее), он набрал в клизмочку вонючего вещества и, помедлив, нажал на грушу. Вылетел плевок, и призрак пальто как-то скукожился, как после неудачной стирки.
— Что ты, гад, хочешь от меня! — заорал Никитон и, отбросив клизму ярко-красного цвета, выскочил на улицу. Вот так поссорились близкие друзья из-за того, что слишком всерьез относились к жизни. Снизу Никита глянул: висит! Значит, ни к черту не годна его химия! Значит, он не ученый… а бабий хвост, тянущий с государства деньги, чтобы жена его покупала антиквариат!
— Но я ж не хотел! — спохватился Игорь.
После того целую зиму пальто летало! Слава богу, не превратилось в снег.
И вот! Теперь! Над простором Невы появилось облачко… материализовавшись где-то у золотого ангела… Оно? Никита, чувствовалось, еще не готов был к примирению: глянул и отвернулся. Облачко ширилось.
Литературная слава Сергея Довлатова имеет недлинную историю: много лет он не мог пробиться к читателю со своими смешными и грустными произведениями, нарушающими все законы соцреализма. Выход в России первых довлатовских книг совпал с безвременной смертью их автора в далеком Нью-Йорке.Сегодня его творчество не только завоевало любовь миллионов читателей, но и привлекает внимание ученых-литературоведов, ценящих в нем отточенный стиль, лаконичность, глубину осмысления жизни при внешней простоте.Первая биография Довлатова в серии "ЖЗЛ" написана его давним знакомым, известным петербургским писателем Валерием Поповым.Соединяя личные впечатления с воспоминаниями родных и друзей Довлатова, он правдиво воссоздает непростой жизненный путь своего героя, историю создания его произведений, его отношения с современниками, многие из которых, изменившись до неузнаваемости, стали персонажами его книг.
Валерий Попов — признанный мастер, писатель петербургский и по месту жительства, и по духу, страстный поклонник Гоголя, ибо «только в нем соединяются роскошь жизни, веселье и ужас».Кто виноват, что жизнь героини очень личного, исповедального романа Попова «Плясать до смерти» так быстро оказывается у роковой черты? Наследственность? Дурное время? Или не виноват никто? Весельем преодолевается страх, юмор помогает держаться.
Валерий Попов, известный петербургский прозаик, представляет на суд читателей свою новую книгу в серии «ЖЗЛ», на этот раз рискнув взяться за такую сложную и по сей день остро дискуссионную тему, как судьба и творчество Михаила Зощенко (1894-1958). В отличие от прежних биографий знаменитого сатирика, сосредоточенных, как правило, на его драмах, В. Попов показывает нам человека смелого, успешного, светского, увлекавшегося многими радостями жизни и достойно переносившего свои драмы. «От хорошей жизни писателями не становятся», — утверждал Зощенко.
Издание осуществлено при финансовой поддержке Администрации Санкт-Петербурга Фото на суперобложке Павла Маркина Валерий Попов. Грибники ходят с ножами. — СПб.; Издательство «Русско-Балтийский информационный центр БЛИЦ», 1998. — 240 с. Основу книги “Грибники ходят с ножами” известного петербургского писателя составляет одноименная повесть, в которой в присущей Валерию Попову острой, гротескной манере рассказывается о жизни писателя в реформированной России, о контактах его с “хозяевами жизни” — от “комсомольской богини” до гангстера, диктующего законы рынка из-за решетки. В книгу также вошли несколько рассказов Валерия Попова. ISBN 5-86789-078-3 © В.Г.
Р 2 П 58 Попов Валерий Георгиевич Жизнь удалась. Повесть и рассказы. Л. О. изд-ва «Советский писатель», 1981, 240 стр. Ленинградский прозаик Валерий Попов — автор нескольких книг («Южнее, чем прежде», «Нормальный ход», «Все мы не красавцы» и др.). Его повести и рассказы отличаются фантазией, юмором, острой наблюдательностью. Художник Лев Авидон © Издательство «Советский писатель», 1981 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Говорила Лопушиха своему сожителю: надо нам жизнь улучшить, добиться успеха и процветания. Садись на поезд, поезжай в Москву, ищи Собачьего Царя. Знают люди: если жизнью недоволен так, что хоть вой, нужно обратиться к Лай Лаичу Брехуну, он поможет. Поверил мужик, приехал в столицу, пристроился к родственнику-бизнесмену в работники. И стал ждать встречи с Собачьим Царём. Где-то ведь бродит он по Москве в окружении верных псов, которые рыщут мимо офисов и эстакад, всё вынюхивают-выведывают. И является на зов того, кому жизнь невмоготу.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.