Прекрасные сломанные вещи - [59]
– Сколько сейчас времени? – спросила я Сьюзан.
– Семь, – сказала она, взглянув на телефон.
Я отхлебнула еще из бутылки – на сей раз меньше – и передала ее Сьюзан, пытаясь усмирить тревожную дрожь в животе.
Еще только семь. Совсем рано. Мы успеем вернуться, пока меня не хватились.
Тэрин, 19:36
Эй, когда вернешься домой? Хочу посмотреть «Короля льва». Посмотришь со мной?:) хх.
19:40
Буду поздно. Прости! Хххх
19:43
А ты вообще где?
19:58
Да так, гуляю.
20:02
…Мое шестое сестринское чувство не дает мне покоя. Все в порядке?
20:03
Хаха да, конечно! Ххх
Но все не было в порядке. Я уже не могла совладать с нервами. Уже пробило восемь, а дорога до Брайтона займет не меньше трех часов. Сьюзан, казалось, не собиралась уходить, и остальные тоже. А еще у меня садился телефон.
– Эй, – сказала я Сьюзан, говоря тихо, чтобы нас не услышали. – Эм… Мы когда домой?
– Еще слишком рано, – сказала она, отмахиваясь.
Она наклонилась вперед, подальше от меня.
– Эй, Тоби, поделишься сигаретой?
– Сьюз… – Я коснулась ее руки, ожидая, когда она обернется. – Я серьезно. Если мы не уедем сейчас, то когда?
Тоби посмотрел на меня, сжимая в руках пачку сигарет, а потом обратно на Сьюзан. Она протянула руку.
– Ты что, опять создаешь неприятности?
– Кто, я? – переспросила Сьюзан с притворно-невинным видом.
Тоби коротко хохотнул и протянул ей сигарету. Наступила короткая тишина: она зажигала сигарету. Потом повернулась ко мне.
– Слушай. – Ее голос внезапно зазвучал так жизнерадостно, так беззаботно. – Знаешь, а давай останемся тут на ночь.
Я ошеломленно моргнула.
– Что?
– Ну, вместо того, чтобы возвращаться в Брайтон.
Она улыбалась своей самой широкой, самой заразительной улыбкой.
– Почему бы не остаться? Родители не вернутся до завтрашнего вечера, а мы к тому времени уже уедем.
– Мои родители ждут, что я вернусь домой сегодня, – медленно сказала я.
– Ну и? Скажи, что ты со мной и вернешься завтра.
– Я не могу.
Мне не хотелось даже думать, что станет с мамой, если она обнаружит, что я подхватилась и уехала из Брайтона с ночевкой, не сказав ей.
– Если я скажу, что я с тобой, будет только хуже.
Сьюзан закатила глаза и посмотрела на меня с такой усталой насмешкой, что мне захотелось вылить остатки колы ей на колени.
– Ну и что? Останься, завтра вернешься. Ну разозлятся они, и что с того? Какая разница?
– Большая, – сказала я. – Мне же потом это расхлебывать.
– Что расхлебывать? Их «разочарование»? – Она нарисовала кавычки в воздухе. – Ужас-то какой.
– Не будь такой… – Я прикусила язык.
– Не перестанут же они тебя любить, – перебила меня Сьюзан. – Из-за того, что ты не сказала им про одну ночевку. Ну чего ты так боишься? – Она протянула руку и легонько пихнула меня в плечо. – Давай же, Кэдс. Ничего значимого с тобой не случится, если ты иногда не станешь выбираться из зоны комфорта.
Я поймала ее взгляд и посмотрела на нее в упор, ожидая, когда улыбка исчезнет с ее лица. Вскоре так и случилось.
– Ты что, нарочно? – спросила я.
В вопросе не было нужды. Разумеется, она нарочно.
По крайней мере, ей хватило совести выглядеть пристыженной.
– Ну, может, самую малость.
Увидев выражение моего лица, она быстро добавила:
– Я не сказала тебе, потому что знала, что иначе ты не поедешь. А мне хотелось, чтобы ты поехала. Ну пожалуйста, не злись. Будет весело! – в ее глазах играли хитрые искорки. – Ну не злись. Ты злишься?
А какой был смысл злиться? Неужели я правда думала, что мы сгоняем в Рединг за один день?
– Зачем ты повезла меня с собой? – спросила я. – Зачем я тебе вообще здесь?
Она нахмурила лоб и криво улыбнулась:
– Ты что, серьезно? Потому что ты моя лучшая подруга и я тебя люблю? Потому что мне с тобой весело? Потому что я хотела познакомить тебя с моими друзьями? И потому что ты хорошо на меня влияешь? Мне с тобой гораздо лучше. – Она состроила гримасу. – Ну, не в романтическом смысле.
– А вот ты на меня плохо влияешь, – ответила я, невольно улыбаясь.
Она потрясенно уставилась на меня:
– Что, правда?
– Хм, а ты не заметила?
– Ничего я не плохо влияю. Я весело влияю, – уверенно ответила Сьюзан, но вид у нее был встревоженный.
– Может, мы друг друга уравновешиваем, – предположила я и потянулась за бутылкой колы. – Я хорошая, а ты веселая. Ну, как-то так.
– А, да! Хорошая мысль. А Рози тогда какая?
– А она нас нивелирует, – сказала я.
Я собиралась пошутить, но фраза получилась такой точной, что я рассмеялась.
– Да, точно нивелирует.
– А что это значит?
– Ну, знаешь, есть такой строительный прибор, нивелир. Его используют, чтобы проверить, что полки висят ровно, – со смехом ответила я.
Видимо, водка начала действовать.
Сьюзан смотрела на меня в замешательстве, и я захохотала еще сильнее.
– Боже. – Я попыталась успокоиться и потянулась за телефоном. – Ладно. Ладно, я остаюсь здесь на ночь. Черт, батарея почти села.
– Вот и хорошо, – сказала Сьюзан. – Никаких скандалов до завтрашнего утра. Поучишься жить настоящим моментом.
– Угу, лови момент, – я занесла пальцы над экраном, решая, кому написать первой. – Carpe diem.
Батарея: 5%
20:14
Т, я останусь на ночь у Рози. Скажешь маме? Вернусь завтра. х
20:17
? Почему не придешь домой? У тебя вещи с собой?
Шестнадцатилетние Иден и Бонни учились в одной школе. Противоположности притягиваются: решительная, взбалмошная Иден и спокойная, скромная Бонни были лучшими подругами. Они не виделись с того самого дня, как Бонни внезапно исчезла. Полиция начала расследование и не нашла никаких следов девушки.Но вскоре Иден получает неожиданное и странное сообщение от подруги: тихоня Бонни попросту сбежала из дома. Что все это означает? Может, Бонни все время была не той, за кого себя выдавала? Чтобы во всем разобраться, Иден отправляется на поиски подруги, которую, оказывается, никогда не знала.
По некоторым отзывам, текст обладает медитативным, «замедляющим» воздействием и может заменить йога-нидру. На работе читать с осторожностью!
Карой Пап (1897–1945?), единственный венгерский писателей еврейского происхождения, который приобрел известность между двумя мировыми войнами, посвятил основную часть своего творчества проблемам еврейства. Роман «Азарел», самая большая удача писателя, — это трагическая история еврейского ребенка, рассказанная от его имени. Младенцем отданный фанатически религиозному деду, он затем возвращается во внешне благополучную семью отца, местного раввина, где терзается недостатком любви, внимания, нежности и оказывается на грани тяжелого душевного заболевания…
Вы служили в армии? А зря. Советский Союз, Одесский военный округ, стройбат. Стройбат в середине 80-х, когда студенты были смешаны с ранее судимыми в одной кастрюле, где кипели интриги и противоречия, где страшное оттенялось смешным, а тоска — удачей. Это не сборник баек и анекдотов. Описанное не выдумка, при всей невероятности многих событий в действительности всё так и было. Действие не ограничивается армейскими годами, книга полна зарисовок времени, когда молодость совпала с закатом эпохи. Содержит нецензурную брань.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора. Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё.