Прекрасные сломанные вещи - [58]

– Круто, да? – Сьюзан внезапно оказалась рядом. – Мне нравилось собирать всякие безделушки, когда мне было лет десять.

– Они все сломаны, – сказала я.

Она радостно заулыбалась, словно ждала, что я это скажу:

– Да ладно? Разве?

– Я не понимаю.

– Они не сломаны. Они починены, – поправила она меня. – Их сломали, но потом починили. Мне казалось как-то неправильно хранить только целые, поэтому сломанные я тоже оставила. Они теперь вместе.

Она выглядела довольной.

– Да и со стороны не видно, только если приглядишься.

– А как они сломались?

– Папа, конечно.

Она не стала объяснять, к моему облегчению. Я и так чувствовала себя виноватой.

Внезапно мне представилась малышка Сьюзан. Склонившись над грудой побитого фарфора, она склеивала куски вместе. От жалости у меня заныло сердце.

– И ты их склеила?

– Не, не я… – Сьюзан, помолчав, вздохнула. – Это папа. Однажды вечером я осталась на ночь у подруги, а когда вернулась, он уже все починил. Я пошла в комнату, и… в общем, они уже были там. Может, поэтому я их и не выкинула.

Мне было грустно. Я была совсем сбита с толку.

– Зачем он это сделал? – спросила я, нахмурившись.

– Иногда ему становилось стыдно. – Ее лицо совсем потухло. – Иногда.

Так многого мне никогда не узнать. Так многого я не пойму. Отец, который избивает дочь, а потом склеивает ее фарфоровые фигурки. Раненая девочка, которая хранит их на самом виду.

– Почему ты не привезла их с собой в Брайтон? – спросила я.

Снова засияла яркая, нежданная улыбка.

– Ох, да они мне особо и не нравятся.

Она потянула меня за рукав.

– Пойдем. Хочешь познакомиться с моими друзьями?

Мы встретились с ее друзьями в городе. Уже начинало темнеть. Они были очень шумными, очень впечатлительными и совсем обычными: не такими я их себе представляла. Я-то думала, что, раз они дружили со Сьюзан в ее подростковые годы, они будут совсем как она – слегка пугающими, масштабными личностями. Но они были просто людьми, такими же разными и похожими, как в любой группе друзей.

– Ах ты боже мой! – заорал высокий кудрявый парень, оторвавшись от толпы и сгребая Сьюзан в объятия. – Мне даже не верилось, что ты приедешь.

Это был Тоби, о чем Сьюзан сообщила мне, когда он выпустил ее, раскрасневшуюся и счастливую, из объятий.

В суматохе приветствий – которых не было слышно за визгами, шумными объятиями и восклицаниями – я и не надеялась запомнить, как кого зовут. Решила, что лучше просто улыбаться и кивать, когда со мной заговаривали.

Мы направились в Макдоналдс, где расселись за длинным столом и заказали на всех картошки фри и куриных наггетсов. Я держалась поближе к Сьюзан, которая села по-турецки на стол и рассказывала друзьям про Брайтон, забыв про еду. Она то и дело протягивала руку, игриво тянула меня за волосы, улыбалась во весь рот и возвращалась к рассказу. Она рассказала о том, как ее отстранили от уроков, но теперь история звучала, будто это был один большой прикол.

– Поверить не могу, что тебя отстранили, – рассмеялась Лиз.

Судя по всему, это была девушка Тоби. Несмотря на смех, я заметила, что она обеспокоена.

– Ну, я тут не виновата, – сказала Сьюзан. – Скажи им, Кэдс!

Они все посмотрели на меня, и я в тысячный раз пожалела, что люди не умеют контролировать, когда к их щекам приливает кровь.

– Ну… – Я постаралась говорить шутливо, в тон самой Сьюзан. – Если честно, то ты все-таки швырнула стул.

Она осклабилась, и я пожала плечами.

– И то правда. Но он заслужил.

– Ох, это да, спору нет, – сказала я.

Я сразу заметила, как обменялись улыбками две безымянные девочки, и возненавидела себя. «Спору нет». Тупые выражения из частной школы.

Когда стемнело, мы переместились из Макдака в обшарпанный магазин, где такие же обшарпанные продавцы и не посмотрели в нашу сторону, когда мы выставили бутылки водки на кассу.

– Хочешь, вместе выпьем? – спросила меня Сьюзан, тыча в меня двухлитровой бутылкой колы и указывая на бутылку дешевой водки. – Смешаем, а?

– А давай, – быстро согласилась я, радостно следуя ее примеру.

В итоге мы оказались в парке, который был в точности таким же, как и любой другой парк в стране. Я села на свою куртку и попыталась убедить себя, что не замерзла. Вокруг меня раздавались взвизги веселого смеха. Сьюзан открыла колу и лила ее на траву, слегка наклонив голову и отмеряя, сколько должно остаться. Она выпрямилась, зажав бутылку между ног, и налила водку прямо в колу. Завернув крышку обратно, она аккуратно потрясла бутылку и передала мне.

– Ну как?

Получилось так крепко, что я чуть не подавилась.

– Отлично, – со слезами на глазах прошипела я, и Сьюзан рассмеялась.

– Это потому, что еще не размешалось, – пообещала она. – Потом будет лучше.

Тем не менее я сделала еще пару глотков, хотя меня и тошнило. Я надеялась, что водка ударит мне в голову и станет как-то легче. Друзья у Сьюзан были очень милые, но я все равно чувствовала себя неловко. Как вообще так получилось, что я оказалась в незнакомом парке посреди Рединга с людьми, которых я не знаю? С внезапным уколом тоски я подумала про брайтонский пляж и гальку, на которую я жаловалась всю жизнь. Впереди расстилается море, позади простирается город, и пирсы по бокам, словно вестовые столбы. В Брайтоне всегда понятно, где ты находишься.