Прекрасные сломанные вещи - [33]

22:59 Не вини себя. Ты не виновата. х 23:00 У тебя все в порядке? х

23:04 Нет. 23:05 Хочешь, обсудим? х 23:09

Никогда. Правда, никогда. Мы можем вообще это не вспоминать, пожалуйста?

23:10 Что не вспоминать? 23:11:) Люблю тебя.

Часть III

14

За неделю до Рождества Тэрин рассталась с бойфрендом. Казалось, это удивило меня одну.

– А я как раз думала недавно, что они теперь меньше времени проводят вместе, – сказала мама.

Мы вдвоем паковали подарки моим двоюродным братьям и сестрам, а Тэрин в гостиной рыдала по телефону своей подруге.

– Но они встречались два года. Разве это ничего не значит?

– Большую часть этих двух лет они были счастливы, – сказала мама. – Думаю, это важно.

Я состроила гримасу.

– Как-то оно того не стоит.

– Почему? – с улыбкой спросила мама. – Потому что заканчивается?

– Ну, типа да.

– Тогда давай не будем праздновать Рождество, – серьезно предложила мама. – Оно ведь тоже заканчивается.

Я закатила глаза:

– Сарказм тебе не идет, мам.

– Моя милая девочка. – Мама приобняла меня за плечо. – Это хороший урок, и его лучше выучить на чужом примере: иногда отпускать людей так же важно, как и держать. Это хорошо, что Тэрин разорвала отношения, если они перестали ее радовать. Я ею горжусь.

– Но она просто зря потратила время.

Меня охватило разочарование.

– И теперь она несчастна. В чем смысл, если в итоге ей пришлось отпустить эти отношения? Разве не лучше быть с кем-нибудь, за кого стоит держаться?

– Люди могут всю жизнь так думать. Но люди, которых мы любим, приходят и уходят, Кэдди. И это не значит, что мы меньше их любили из-за этого.

Я попробовала обсудить все с Тэрин, но она отказывалась говорить про Адама. Вместо этого сказала она: давайте больше времени проведем с тобой и Рози – как раньше, когда мы были маленькими.

– И Сьюзан, – напомнила я.

– Ах да. Вас же теперь трое, я все время забываю.

Сьюзан поначалу до странного смущалась в присутствии Тэрин: когда мы пришли на предрождественский ужин в «Нэндос», она почти все время молчала, и говорили только мы с Рози. На следующий день Сьюзан с Сарой уезжали в Рединг, и Сьюзан избегала разговоров о поездке, даже когда мы были втроем. Я знала лишь, что они пришли к компромиссу и проведут праздники в гостинице вместе с семьей Сьюзан.

Когда принесли еду, Тэрин переключилась в режим старшей сестры. Я почти видела, как щелкнул переключатель.

– Так это, – сказала она Сьюзан, намазывая початок кукурузы маслом, – как у тебя дела? Сколько ты уже в Брайтоне?

– Нормально, – механически ответила Сьюзан. – Эмм, примерно пять месяцев.

– И как, справляешься?

Я услышала в голосе Тэрин привычную заботу, но Сьюзан, казалось, лишь растерялась.

– Да, ничего…

Тэрин улыбнулась.

– Правда? Значит, ты справляешься лучше меня. Я в твоем возрасте кошмар что вытворяла.

В глазах Сьюзан загорелся крошечный огонек.

– Честно?

– Ага-а-а… – Тэрин прикусила трубочку для напитка. – Скажи ей, Кэдс! Я же была кошмарной?

– Абсолютно кошмарной, – подтвердила я.

– Постоянно сбегала из дома, – пояснила Тэрин. – В школе хулиганила…

Она широко улыбнулась.

– Прямо не подросток, а клише. В мою защиту, у меня все-таки психическое расстройство. Но все же. За свое поведение все равно надо отвечать.

– А меня отец бил, – небрежно, в тон Тэрин, ответила Сьюзан.

– Хреново, – сочувственно ответила она.

Тэрин выставила кулак, и Сьюзан вежливо стукнула по нему своим.

– Моя болезнь тоже не сахар. Но посмотрите на меня теперь! – Она указала на себя куриным крылышком, которое держала в руке. – Я стала взрослым, адекватным человеком. Плачу налоги и все такое.

Рози поймала мой взгляд и широко улыбнулась. Улыбка сказала: «Твоя сестра – суперская». Я улыбнулась в ответ. Я знаю.

– Я это к тому, что ничего не длится вечно, – сказала Тэрин. – Даже когда кажется, что это навсегда. Ну, знаете? Особенно когда варишься в каком-нибудь аду.

Она улыбнулась обнадеживающе, ободряюще.

– Все с тобой будет хорошо, дорогая.

Тэрин всегда так разговаривала: дорогая, солнышко, красотка. Но по лицу Сьюзан было похоже, что с ней так не говорили никогда. А ведь моя сестра всего-то подбодрила ее и ласково назвала. Я такого почти и не замечала.

– Надеюсь, – ответила Сьюзан, и теперь в ее голосе звучала теплота. Вся настороженность пропала.

Рождество в том году прошло тихо. Родители чутко следили за настроением Тэрин: разрыв с возлюбленным мог ухудшить течение ее расстройства. Однако с ней было все в порядке: она как по часам принимала лекарства, пока проводила аудиенции с кем-нибудь из нас. Накануне Рождества она заснула у меня на кровати: крепко обняв меня, Тэрин рассказывала мне всякие глупые истории, словно мне по-прежнему было четыре года. Я не возражала.

На каникулах мы с Рози виделись каждый день, даже обменялись подарками в самый праздник, как делали каждый год с того времени, как умерла ее сестричка и Рози провела Рождество с моей семьей. Мы со Сьюзан каждый день болтали по телефону за исключением рождественского дня: она на сутки ушла с радаров, а потом появилась, словно ничего не случилось.

Вернувшись в Брайтон, она в тот же день пришла ко мне в гости, нагруженная подарками и жестяной банкой домашнего мятного печенья для моих родителей. Сара пришла с ней, они с мамой уселись пить кофе внизу, а Сьюзан пошла за мной на второй этаж. Рози уже была в комнате: растянувшись на кровати, играла в «Марио Карт».