Прекрасные сломанные вещи - [30]

Кэдди, скажи: зелень травы, которую ты видишь, та же самая, которую вижу я, или нет?

Кэдди, а ты смогла бы летать, если бы искренне уверовала, что можешь?

Кэдди, что такое жизнь?

Кэдди, а что, если ты сейчас спишь? ПРОСЫПАЙСЯ, КЭДДИ.

И так далее.

В среду вечером в самом начале декабря я отдыхала от подготовки и играла в какую-то невероятно затягивающую игру на ноутбуке, когда телефон рядом начал гудеть. Я рассеянно потянулась к нему, не убирая руки с клавиатуры. До нового рекорда мне оставалось меньше минуты.

Я на ощупь нажала кнопку ответа.

– Алло?

– Эй, это я.

– Кто я? – спросила я.

Пытаясь ответить на звонок, не прерывая игры, я даже не посмотрела, кто мне звонит.

Короткая пауза.

– Я – ну, типа Сьюзан?

– А!

Я механически перевела взгляд на часы – 21:57, – и этого оказалось достаточно. Раздался гулкий сигнал, и на экране замигали до смешного огромные буквы. GAME OVER.

– Черт!

– Что, я не вовремя? – озадаченно спросила Сьюзан. – Это у тебя там горн или что?

– Не, все в порядке. – Я решила проигнорировать второй вопрос. – Как дела?

– Я снаружи.

– Ты о чем? – спросила я, не понимая.

– Ну, у твоего дома. Под окном.

Я сняла ноутбук с коленей и переставила на пол. Переползла по кровати и выглянула в окно. Так и есть: стоит. Увидев меня, Сьюзан помахала.

– Можно поднимусь?

Почему тебе просто не зайти в парадную дверь?

Я ничего не понимала.

– Уже поздно. Не хочу, чтобы твои родители знали, что я здесь.

– Ладно, но как ты тогда поднимешься?

В ответ Сьюзан повесила трубку, показала куда-то жестами – я не поняла, что она имеет в виду, – и скрылась из вида. Через пару секунд ее голова показалась над крышей гаража. За головой последовало все остальное.

Я открыла окно, и она залезла внутрь. Остановившись, чтобы снять ботинки, она спрыгнула ко мне на кровать и широко улыбнулась.

– Привет!

– Привет, – ответила я, сдерживая смех. – У тебя акробатические способности.

– Да, пригождаются в жизни, – ответила Сьюзан.

– Так это… Конечно, я очень рада тебя видеть… – начала я.

– Разумеется! – жизнерадостно подтвердила она.

– Разумеется, – подтвердила я. – Но… почему ты пришла?

– А, мы поругались с Сарой, и мне захотелось куда-нибудь уйти. Ненадолго. Ничего, если я посижу тут? Ты чем сегодня занимаешься?

Она обвела взглядом комнату; ее глаза остановились на моем коллаже.

– Да ничем особенным… – начала я, но она снова меня перебила.

Распахнув глаза, она сказала:

– Ой! Это же я!

Казалось, ее так удивило и обрадовало это открытие, что я рассмеялась.

– А что такого?

Из всех фотографий Сьюзан была только на одной. Мы втроем стояли на скамейке у пирса, изображая трех обезьян: ничего не вижу (я), ничего не слышу (Рози), ничего не скажу (Сьюзан). Мне так понравилось это фото, что я повесила его еще несколько недель назад, когда меня еще бесило делить со Сьюзан даже пространство на фотокарточке.

– Не знаю. – Сьюзан с улыбкой придвинулась поближе, чтобы рассмотреть картинку. – Думаю, я не знала, что достойна места на твоей стене.

Она закатила глаза.

– Боже, звучит просто ужасно. Забудь, что я это сказала.

Мы еще немного поговорили о всякой всячине, пока Сьюзан обходила мою комнату, изучая фотографии и пробегая пальцами по корешкам книг. Наконец она наткнулась на мою коллекцию лаков для ногтей и с надеждой подняла один.

– Можно я тебе накрашу?

Мы уселись по-турецки друг напротив друга: я спиной к стене и с рукой, распластанной на полу. Пока она красила мне первые несколько ногтей, мы сидели в тишине.

– Так вы поругались с Сарой? – начала я наконец.

Она кивнула. Я вспомнила первый раз, когда увидела Сару: когда они со Сьюзан забрали меня и отвезли к Рози, еще в сентябре. Тогда мне казалось, что они подружки. Что же случилось?

– Я думала, вы ладите.

Сьюзан выбрала лак из набора, который подарила мне Тэрин пару лет назад, а я его даже ни разу не открыла, храня верность розовым тонам.

– Ага, ладили, – сказала Сьюзан.

Лак был цвета морской волны, с блестками.

– Сара очень милая. Поначалу с ней было странно, но я думаю, мы обе привыкали друг к другу. Но когда я увидела папу… ну, в кинотеатре?

Я кивнула.

– Это все изменило. Меня так пробрало… Я пыталась вести себя как обычно, но у меня не получается.

Я нерешительно помолчала.

– Можно мне кое-что спросить?

Она слегка наклонила голову, но я увидела, как на ее лицо заползла улыбка.

– Можешь спрашивать меня о чем угодно, Кэдс.

Опять тишина. Потом она подняла на меня взгляд и улыбнулась шире.

– Давай, спрашивай.

– Почему это все изменило? – послушно спросила я.

Она склонила голову.

– Оказалось, она знала, что он в Брайтоне. И она мне не сказала.

– Ох, – тихо ответила я.

– Говорит, они все решили не говорить мне, потому что шансы, что я на него наткнусь, были ничтожно малы. Но это случилось. И это было… я не знаю, как описать. Какой-то ужасный шок. Понимаешь, я доверяла ей, а теперь чувствую, что не могу. Я думала, она на моей стороне.

– Она на твоей стороне, – сразу же ответила я.

Сьюзан покачала головой:

– Нет.

Она сосредоточилась на моем указательном пальце и принялась размазывать лак. Я уже собиралась сменить тему, как она заговорила снова:

– Она хочет, чтобы мы на Рождество поехали к родителями.