Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом - [210]

Зародившись в 2007 году на американском рынке ипотечных ценных бумаг, экономический кризис охватил сначала всю американскую финансовую систему – обанкротились несколько крупнейших инвестиционных банков и ипотечных компаний, – а затем привел к обвалу фондовых рынков по всему миру и к падению цен на нефть. В июле 2008 года цена нефти била исторические максимумы – 143 доллара за баррель, и Россия купалась в нефтедолларах. К декабрю нефть стоила уже 33 доллара. Вслед за нефтью обвалился рубль – за первые два месяца 2009 года российская валюта подешевела почти в полтора раза. Стали звенеть маржин-коллы: крупные компании, нарастившие к тому моменту внушительный внешний долг под залог своих акций, на фоне падения их стоимости вдруг оказались на грани дефолта, задолжав огромные суммы иностранным банкам. Пережив одно из самых глубоких падений даже на фоне мирового кризиса, российская экономика подтвердила, что своим успехом последних лет, когда она росла в среднем на 7 % в год, она обязана в основном благоприятной сырьевой конъюнктуре. Так закончились золотые путинские годы: несмотря на то, что высокая цена на нефть относительно быстро восстановится, российская экономика с тех пор так и не вернется на траекторию устойчивого роста.

По Калининградской области, в силу ее островного положения и исключительной зависимости от резко подорожавшего импорта, кризис ударил с двойной силой. А в ноябре 2009 года в поисках дополнительных источников для латания бюджетных дыр правительство решило поднять транспортный налог. Транспортный налог формируется и собирается в регионах, а затем идет в местный бюджет, и, строго говоря, регионы вправе сами определять ту ставку, какую считают нужной – в пределах, установленных налоговым кодексом. В Минфине, конечно, понимали, что губернаторы сами транспортный налог не повысят – кому захочется народ злить? Поэтому Бооса и губернаторов соседних областей собрали на специальное совещание и пригрозили им: кто не повысит транспортный налог до максимума, тот не получит дополнительные бюджетные дотации. Боос решил, что деваться некуда, без дотаций он пропадет, сразу же дал отмашку, и калининградский парламент в тот же день проголосовал “за”. Это был вечер пятницы. А в понедельник Боос понял, что остался в дураках – вместе с еще несколькими губернаторами, которые пошли на поводу у Минфина; остальные отказались. Стало ясно, что никого не накажут, и Боос сдал назад, но было уже поздно: калининградцы начали протестовать.

Константин Дорошок, один из лидеров протестного движения в Калининграде, к тому моменту уже был знаком с Немцовым: вместе с другими активистами в мае 2009-го он приезжал на съезд “Солидарности” в Петербург. Из перегонщика подержанных автомобилей (типичной для Калининграда профессии) Дорошок превратился в общественного активиста еще в 2007 году, когда тысячи калининградских водителей, таких же перегонщиков, как он, вдруг получили иски на огромные суммы, после того как таможня задним числом пересчитала положенные к уплате пошлины. Сначала протесты ограничивались пикетами, но, когда калининградские суды встали на сторону таможни, возмущенные автомобилисты решили объединиться. “Вот тогда, – вспоминает Дорошок, – мы поняли, что правосудия у нас нет и надо себя защищать самим” ²³. Так в 2008 году в Калининграде появилась общественная организация “Справедливость” – что-то вроде протестного комитета с Дорошком во главе. Активисты стали искать союзников и вообще всех, кто, по выражению Дорошка, “тоже недоволен нынешней властью”, прочитали доклад Немцова и Милова “Путин. Итоги” и стали звонить в “Солидарность”.

В декабре 2009-го федеральная таможня устроила автомобилистам новые проблемы: практически перестала пропускать автомобили через границу, и вместо десятков машин в день через таможню проезжали считаные единицы. На границе скопилась огромная очередь, люди стояли в ней по несколько дней, а тот декабрь выдался особенно морозным. Обстановка стремительно накалялась, терпение автомобилистов лопнуло, и кончилось тем, что Дорошок и его соратники сами перекрыли один из пунктов пропуска, не выпуская и не пропуская уже таможенников. 12 декабря Дорошок и его товарищи вывели калининградцев на митинг протеста. К автомобилистам примкнули другие группы недовольных: одни протестовали против роста коммунальных тарифов, другие против закрытия обанкротившейся больницы, третьи против вырубки деревьев в скверах. В итоге на улицу вышли 7000 человек – для Калининграда это очень много, – к экономическим лозунгам добавились политические: протестующие требовали отставки Бооса. Про митинг стали писать в прессе, в город потянулись активисты из других регионов. Стало понятно: в самом западном регионе России что-то происходит.

Путина в отставку

Боос бросился тушить пожар: вернул прежнюю ставку транспортного налога, вел переговоры с таможенниками, стал разбираться с коммунальными тарифами. Строго говоря, к его компетенции относился только транспортный налог, остальные проблемы шли не по его ведомству: таможня ему не подчинялась, больницу пришлось закрыть, потому что она не выдержала конкуренции в новой системе страховой медицины – резко упало количество пациентов, – а коммунальные тарифы были делом мэрии (с которой у Бооса были очень натянутые отношения). Но общественное недовольство фокусировалось именно на Боосе: не калининградец, поставлен из Москвы, представитель центральной власти – вот пусть и отвечает за все. (Ко всему Боос испортил отношения с влиятельным московским чиновником, полномочным представителем президента на Северо-Западе Ильей Клебановым, который курировал в том числе и Калининград.)