Предводитель волков. Вампир - [43]

Итак, воображение толстячка пожирало все это заранее: оно превращало вепря в карбонад, заливало козочку пикантным соусом, готовило из зайцев паштет, подавало фазанов в трюфелях, красных куропаток – а ля Вопальер, и все это так зажигательно и выразительно, что у первого же любителя поесть слюнки потекли бы тут же.

Восторг почтенного бальи, казалось, передавался и несколько холодной Сюзанне.

Однако она проявила любезность и объявила Тибо, что не отпустит его домой, пока все съестные запасы, которыми благодаря ему теперь изобиловала кладовая, не будут полностью съедены.

Судите сами, как обрадовался Тибо, увидев, что хозяйка упредила его самые заветные желания.

Пребывание в Эрневилле сулило золотые горы, и башмачник настолько развеселился, что попросил господина Маглуара предложить ему какой-нибудь аперитив, который подготовил бы их желудки к достойному поглощению пикантных блюд, приготовленных мадемуазель Перриной.

Мэтра Маглуара очень радовало, что Тибо ничего не забыл, даже имени кухарки.

Приказали подать вермут.

Это был неизвестный во Франции напиток, который герцог Орлеанский привозил из Голландии и которым дворецкий его светлости милостиво одаривал своего предшественника.

Тибо скорчил гримасу. Он находил, что экзотический напиток не стоит замечательного французского шабли. Но когда мэтр Маглуар сообщил, что благодаря этому чудесному напитку через час у него будет зверский аппетит, Тибо перестал возражать и с готовностью помог бальи одолеть бутылку.

Что касается госпожи Сюзанны, то она вновь поднялась в свои покои, чтобы сделать то, что женщины называют «освежить туалет» и что обычно заключается в полной смене наряда.

Вскоре подошло время садиться за стол.

Госпожа Сюзанна спустилась из своих покоев. Она была ослепительна в платье из серого дамаста, расшитого канителью, и восторг при виде ее заставил башмачника забыть о неловкости, которую он испытывал, впервые оказавшись за столом в столь аристократической компании.

К чести Тибо скажем, что он держался не худшим образом.

Он не только бросал многозначительные взгляды на прекрасную хозяйку, но и потихоньку придвинул ногу к ее колену и позволил себе слегка коснуться его.

Именно в тот момент, когда Тибо это проделывал, нежно глядевшая на него госпожа Сюзанна внезапно застыла с широко раскрытыми глазами. Затем она открыла рот и так расхохоталась, что, перейдя в нервный припадок, этот смех едва не стал причиной удушья.

Не задерживаясь на последствиях, мэтр Маглуар сразу перешел к причинам.

Он уставился на Тибо, больше волнуясь о том, что могло угрожать башмачнику, чем о состоянии нервного возбуждения, в которое поверг взрыв смеха его супругу.

– Ах, приятель! – воскликнул он в полном замешательстве, протягивая к Тибо коротенькие ручки. – Вы горите, приятель, вы горите!

Тибо вскочил.

– Что случилось? – спросил он.

– У вас в волосах огонь! – наивно ответил бальи, хватая (так реален был его ужас) графин, стоявший перед женой, чтобы погасить пожар в волосах гостя.

Башмачник инстинктивно поднес руку к голове. Но, не ощутив жжения, догадался, в чем дело, ужасно побледнел и рухнул в кресло. Последние два дня он был настолько занят, что совершенно забыл о мерах предосторожности, предпринятых еще у мельничихи, то есть о том, чтобы под прядями прятать те волосы, которые стали собственностью черного волка. Правда, что в последнее время из-за множества мелких желаний, возникавших у Тибо и то здесь, то там вредивших ближним, количество огненных волос увеличилось пугающим образом, и сейчас они могли соперничать с пламенем двух желтых восковых свечей, освещавших покои.

– Черт подери! Мэтр Маглуар, – заговорил Тибо, пытаясь скрыть замешательство, – вы меня ужасно напугали.

– Но… – проговорил бальи, по-прежнему со страхом указывая на пылающую шевелюру Тибо.

– Полноте! – ответил тот. – Не обращайте внимания, мессир, на то, что часть моих волос необычного цвета: это потому, что моя мать, будучи беременна, испугалась, что может сгореть в костре.

– Удивительно то, – сказала госпожа Сюзанна, выпив большой стакан воды, чтобы унять смех, – что я заметила эту странность только сегодня.

– А-а, действительно… – замялся Тибо, не зная, что ответить.

– В прошлый раз мне показалось, – продолжала госпожа Сюзанна, – что ваши волосы так же черны, как моя бархатная накидка. А тогда, прошу мне поверить, я рассматривала вас с большим интересом, господин Тибо.

Последние слова, возвращая надежду, вернули Тибо и хорошее настроение.

– Разрази гром! – воскликнул он. – Госпожа, поговорка гласит: «У рыжего горячее сердце». Есть и другая: «И на искусно вырезанном сабо случаются дефекты».

Услышав грубую сапожничью поговорку, госпожа Маглуар скорчила гримасу. Но, как часто случалось с бальи, его мнение и на этот раз было другим.

– Золотые слова, дружище Тибо, – сказал он, – и не надо далеко ходить, чтобы найти им подтверждение. Посмотрите, вот лионский суп, невзрачный на вид, однако никогда поджаренный в гусином жире лук с хлебом не усладит мои внутренности так, как он.

С этого момента о пылающей пряди Тибо речь больше не шла.

Между тем большие глаза госпожи Сюзанны, казалось, непреодолимо притягивало к этой дьявольской пряди, и всякий раз, когда насмешливый взгляд супруги бальи встречался со взглядом Тибо, ему чудилось, что она вот-вот снова зайдется смехом, из-за которого он не так давно оказался в столь неловком положении.