Предпоследний крестовый поход - [37]

– Разумеется, это ваше право.

– Господин Шульц будет обследован без вашего присутствия.

– Но ваше святейшество, уважаемый совет, господин Шульц не способен обслуживать себя самостоятельно. Я ему необходима. – Аделаида была настойчива. Даже стоя на коленях, она смотрела на собрание с колокольни до небес. У нее есть способности, которых нет у остальных.

– Страх и уважение идут рука об руку. Ты не просто сирота, – Марго развернула наволочку и достала толстую книгу в кожаной обложке. – Я нашла это в вещах твоей матери, прежде чем они все сожгли.

– Мама бы не хотела, чтобы я мстила. Она хотела для меня нормальной жизни. Как у всех. Она не хотела, чтобы я была изгоем и вечно пряталась, как это приходилось делать ей. – девочка протянула руки к книге, но одернула их и вновь заплакала. Марго начинало это раздражать. Роману досталась самая легкая часть.

– Она бы не хотела, чтобы ты от нее отказалась, и забыла все, чему она тебя учила. Возьми книгу. И делай со своей жизнью, все, что захочешь.

Девочка утерла влагу со щек и взяла тяжелую книгу в руки. На кожаной обложке выжжена перевернутая звезда с распятым внутри телом человека. Она быстро перелистывала страницы и жмурилась, натыкаясь на страницы с жуткими рисунками дьявольских существ и расчлененных человеческих тел.

– Тебе нельзя здесь оставаться. Они убьют тебя, как и твою мать. Они увозят отсюда лекарства в закрытом контейнере. Я собрала тебе в дорогу еду и банку для испражнения.

– Но я не хочу…

– Я и не принуждаю. Ты теперь все решаешь сама.

– Ваше высочество, мы вас не принуждаем! – вновь заговорил папа, перебивая совет и возвращая женщину из детских воспоминаний. – Если вы не хотите подчиняться нашим законам, возвращайтесь к себе на родину. У господина Шульца хватает соперников, которые почитают наши правила. Это, уже ваше право.

– Простите, если оскорбила ваши законы. Я здесь лишь для того, чтобы обеспечить господину Шульцу комфорт и безопасность. Я не буду вмешиваться в медицинское обследование, если того требуют ваши правила.

– Вы умеете блефовать, ваше святейшество. – усмехнулся один из советников, когда Аделаиду и Генри проводили из зала.

– Вы осадили эту германскую дипломатическую блядь!

– И какой в этом был смысл? Демонстрация силы и независимости? Этот сопливый идиот не может двух слов связать.

– Этот блаженный муж – рычаг! Дело осталось за малым, кто будет управлять этим рычагом. Германская империя и французское королевство.

Советники зашумели. Подкупать и подлизываться дело обычное и привычное, но сидеть за штурвалом. Они не для этого вросли в свои кресла и мундиры. Это кропотливая и тяжелая работа. Проще купить желаемое, или украсть. А создаст его пускай кто-нибудь другой.

Священный атомный огонь изменил города и страны. Разрушил дома, улицы, памятники. Почти вывернул землю на изнанку. Сербия почти не изменилась. Улицы, заваленные мусором, но не старыми обломками войны, а свежими объедками, пакетами, бумажками, бутылками. Сейчас территорию заполонили цыгане, бродяги и бандиты. Но в этот раз ни папа, никто либо другой не наказал их скитаниями. Пока спасавшиеся от радиации переселенцы пытались прибиться к крупным городам, восстанавливать дома, производство и инфраструктуру. Сеять, пасти, работать. Цыгане свой образ жизни никак не изменили. Паломники и военные поговаривали, что некоторые из них даже не слышали о войне. Не знали, что в лету канули соединенные штаты, Россия, Китай. Они таскали из заброшенных домов одежду и матрацы в свои шатры, выпрашивали еду у сердобольных паломников, воровали детей и скотину в отдаленных германских деревнях. Пустые города с брошенным добром для них были раем. Но не все цыгану масленица, бывает и святой поход.

По улицам не бегали дети, не слышны были песни. На электрических столбах болтались мертвецы. Войско восхвалило ядерную зиму. А то при теплом климате, что был раньше, вонь бы сшибала с ног. По краям дороги валялись собачьи скелеты. Здесь прошли первые войска французского королевства. Фанатики и примкнувшая к ним городская шваль, бежавшая от алиментов, налогов и полиции. Вышли они пешком в лохмотьях, отказавшись от запасов провизии, техники и снаряжения, в угоду того, что им достаточно одной милости небес. И пулю нечестивого остановит не бронежилет, а сошедшая на них божья благодать. За их скромность господь вознаградит их вдвойне, а то и в тройне. На самом деле им бы и так никто ничего не дал. Что бог послал, тем и воюй, а будешь требовать – отберут последнее. Даже если не будешь, все равно отберут. Военные, обчистили запасы гражданских паломников в первые недели. Теплые вещи, заботливо собранные матерью, консервы, спиртное и сигареты. А магистр пожимал плечами. Раз благословлённый воин отнял, значит того пожелал бог. Надо смиренно претерпевать лишения и тебе воздастся. И вообще отойдите от машины магистра.

Христианская армия, словно тараканы разбежалась по заброшенным домам. Там забрали все, что можно забрать. Даже оторвали обои на растопку. Голые стены не радовали. Они едут уже ни одну неделю, и не заработали ни одного трофея. С горя, они прирезали парочку плохо схоронившихся цыган, но даже при них не нашлось ни крошки хлеба, ни золота, ни оружия.