Предначертание - [14]

А незнакомый юноша, окруженный толпой, стоял с закрытыми глазами, и лицо его застыло от горя, словно маска.

Голос Арно разнесся над долиной, перекрывая шум:

— Мы, охотники, знаем, что с ним делать. Это больше не касается шаманов! — Выкрикивая это, он глядел на Хану.

Хана оглянулась. Ей нечего было сказать. Появление чужака взволновало ее… и она беспокоилась о нем. Он ранил ее двоюродную сестру… но он был такой жалкий, такой несчастный.

«А может, он не смог ничего с собой поделать? — внезапно пришло ей в голову. Это было проявлением того инстинкта, который заставил Старую Мать сказать, что Хана должна стать шаманом. — Может быть… может, он не хотел делать этого, но что-то заставило его. И теперь ему стыдно, и он жалеет об этом. Может… о, я не знаю!»

— Вы не можете просто убить его! — воскликнула Хана, надеясь, что сумеет объяснить всем то, что открылось ей. — Вы должны отвести его к Старой Матери.

— Это не ее дело!

— Это ее дело, если он демон! Ты просто вожак охотников, Арно. Твое дело — охотиться. А Старая Мать — духовный вождь.

— Что ж, прекрасно, — сказал Арно. Его лицо стало непроницаемым и сердитым. — Мы отведем его к Старой Матери.

Подталкивая юношу копьями, мужчины повели его внутрь пещеры. К этому времени вокруг уже собралось почти все племя. И пещера заполнилась тревожным гулом.

Старая Мать была самой старшей женщиной рода — прабабушкой Ханы, и Райл, и почти всех остальных. Ее лицо покрывали глубокие морщины, а тело высохло, как ивовый прут. Но ее темные глаза горели молодым огнем и светились мудростью. Она была шаманом рода. Она общалась с Богиней Земли — со Светлой Матерью, Дающей Жизнь, которая была выше всех других духов.

Старая Мать серьезно выслушала всю историю, сидя на своей кожаной подстилке, а все остальные сгрудились вокруг нее. Хана вместе с Райл, устроившейся у нее на коленях, незаметно подвинулась поближе к Старой Матери.

— Они хотят убить его, — прошептала она на ухо старой женщине, когда рассказ был окончен. — Но взгляни ему в глаза. Я знаю, он огорчен, и я думаю, что он, может быть, и не хотел навредить Райл. Ты можешь поговорить с ним, Старая Мать?

Старая Мать знала множество языков, в молодости она побывала в разных краях. Она заговорила с юношей, но после нескольких попыток покачала головой.

— Демоны не говорят на человеческом языке, — презрительно бросил Арно.

Он стоял наготове, выставив копье, хотя чужой юноша, сидевший на корточках перед Старой Матерью, не выказывал никакого намерения сбежать.

— Он не демон, — сказала Старая Мать, сурово взглянув на Арно. И медленно добавила: — Хотя, конечно, и не человек. Я не знаю, кто он. Богиня никогда не говорила мне о таких людях.

— Значит, Богине это неинтересно, — пожал плечами Арно. — Пусть тогда охотники позаботятся о нем.

Хана вцепилась в худое плечо старой женщины.

Старая Мать накрыла руку Ханы своей смуглой ладонью. Ее темные глаза были мрачными и печальными.

— Единственное, что нам известно, — это то, он несет с собой беду, — тихо произнесла она. — Прости, дитя, но думаю, что Арно прав. — Старая Мать повернулась к Арно: — Уже темнеет. Нам лучше запереть его где-нибудь на ночь, а утром решим, что с ним делать. Может быть, Богиня скажет мне что-нибудь о нем, когда я буду спать.

Но Хана все поняла. Она видела лицо Арно, когда он с другими охотниками уводил юношу. И она слышала, с какой холодной злостью перешептывались остальные члены племени.

Утром чужак умрет. Похоже, Арно добьется своего.

Возможно, чужак заслуживает такого конца. И Хане стоит забыть о нем. Но этой ночью, лежа на кожаной подстилке под теплой меховой шкурой, она никак не могла заснуть.

Казалось, будто сама Богиня подсказывала ей: что-то происходит неправильно. Нужно что-то сделать. И, кроме Ханы, этого не сделает никто.

Хана не могла забыть полный раскаяния взгляд чужака.

А если… если он уйдет куда-нибудь далеко… тогда он не сможет вредить людям… Далеко в степях люди не живут. Может, именно этого хочет Богиня. А вдруг это существо забрело сюда из мира духов и Богиня рассердится, если его убьют?

Хана ничего еще не знала. Ведь она еще не была шаманом. Она лишь понимала, что ей жалко этого юношу и что она не в силах больше бездействовать.

Незадолго до рассвета она встала и тихо пробралась в глубь пещеры. Там она взяла бурдюк с водой — из тех, что хранились про запас, — и несколько черствых лепешек, какие обычно брали с собой в дорогу. А затем подползла к той стороне пещеры, где держали пленника.

Охотники соорудили в углу пещеры нечто вроде ограды из веток и костей, связанных веревками, — наподобие той, за которой держали пойманных животных. Пленника сторожил охотник с копьем в руках. Прислонившись к стене пещеры, он спал с открытым ртом.

Хана осторожно проскользнула мимо него. Ее сердце билось так гулко, что ей казалось: сейчас охотник услышит и проснется. Но он даже не пошевелился.

Медленно и осторожно Хана вытащила из ограды несколько кольев. Из темноты на нее глядели глаза, в которых отражался свет пламени. Хана прижала палец к губам, подавая знак молчать, а затем махнула рукой.

И только сейчас она поняла, как опасно то, что она делает. Она позволяет чужаку выйти… а ведь он может броситься сейчас прямо в пещеру, схватить кого-нибудь и укусить! И ничто не остановит его!