Сбегая по лестнице, он еще раз осознает: нужно выбрать кольцо. Без уверенности в том, что этот символ – верный, но с неизвестно откуда пришедшим знанием, что неверны все остальные. В следующий раз, когда вестники появятся (если они явятся), он все-таки возьмет его. Не понимая, нужен ли этот выбор. А еще на мгновение вспомнит о надкусанной сушке, нанизанной на мизинец. Снова и снова придется разбираться с тем, почему все мгновенно способно превращаться в нелепую карикатуру, в дурацкий анекдот. И еще: неужели мы не сможем помыслить ничего сложнее и совершеннее круга? Но вот он уже сбежит на первый этаж.
Дверь подъезда распахнется, и его тут же оглушит свист метели. В непроглядной белизне ничего нельзя будет разглядеть. Или это будет не подъезд, а створка калитки, за которой раскинется засыпанный снегом бесконечный фон. Или же распахнется печная дверца, которая и вправду окажется холодной, а внутри печи вместо пылающих поленьев обнаружится не пепел, а осколки еще не растаявшего льда, их синие переливы.
Я еще тебе перезвоню! – крикнет то ли бабушка ему, то ли он бабушке.
Я напишу тебе! – крикнет седой ребенок еще через несколько дней.
Что ж, должно быть, теперь все сможет начаться. Ах, надо ли рассказывать дальше? В глубине неба снова заплещутся крылья. Довольно, все это давно уже в будущем.
