Предатели или жертвы войны: коллаборационизм в Карелии в годы Второй мировой войны 1939-1945 гг. - [13]
Так, еще в начальный период интернирования, 19 февраля 1940 г., в докладной записке на имя министра Народного правительства Финляндии по делам Карелии Пааво Прокконена уполномоченный этого правительства И. Сюккияйнен писал: «Чтобы обеспечить эти семьи по самым минимальным подсчетам, необходимо в день для оказания помощи… на одного человека 5 марок»[74].
Жалобы на качество питания и отсутствие продуктов начали поступать с первых дней нахождения финского населения в Калевальском районе Советской Карелии. Приведем несколько примеров высказываний интернированных финнов по поводу качества пищи в столовой: «Нас здесь кормят исключительно скверно, в Финляндии собаки не едят такой пищи…», «…здесь так плохо кормят и снабжают, что в таких условиях жить невозможно…», «…здесь у вас сдохнем с голоду и придется бросить детей». В связи с этим уже 17 февраля 1940 г. председатель комитета трудового народного фронта Сеппянен написал жалобу по поводу плохого питания[75].
О том, что жалобы на качество пищи были обоснованными, свидетельствует и докладная начальника Калевальскоrо РО НКВД С. А. Хитрова на имя наркома НКВД Карелии М. И. Баскакова: «В спецпоселке (Кинтезьма. — С. В.) питание беженцев очень плохое, за все время пребывания их в поселке кормят исключительно одним супом, других продуктов совершенно никаких нет»[76].
Зачастую в спецпоселках, где размещались интернированные финны, вообще не было продуктов питания. В своей докладной от 28 марта 1940 г. в адрес НКВД Карелии тот же Хитров пишет: «Были перебои с хлебом, 21–22 февраля хлеба не было. Нет чаю и сахару. 21–23 марта на лесопункте не было хлеба и продолжительное время кроме крупы не было никаких продуктов». Тяжелое материальное положение во многом было связано с отношением Народного правительства Финляндии и советских и партийных органов к интернированным финским гражданам, в частности в вопросе финансирования. 23 марта 1940 г. С. А. Хитров жаловался, что «никто не решает вопроса оказания помощи нетрудоспособным и малолетним финнам, которым не на что существовать»[77].
В другой докладной от 28 марта 1940 г. начальник Калевальского РО НКВД С. А. Хитров пишет: «Имеется 40 человек финбеженцев, которым необходима систематически материальная помощь. Леспромхоз никакой помощи им не оказывает. Временное правительство (имеется в виду Народное правительство Финляндии. — С. В.) за все время отпустило только 600 рублей, и эти финбеженцы почти совершенно голодают»[78].
По самым скромным подсчетам Народного правительства Финляндии, на одного человека необходимо было выделять 2,5 рубля в день. На 40 человек необходимо 100 рублей в день, или 3000 рублей в месяц.
Окончание советско-финляндской войны и заключение мирного договора между СССР и Финляндией внесло коррективы в процесс оказания помощи интернированным финским гражданам.
После Зимней войны Народное правительство Финляндии прекратило свою деятельность. В связи с этим 3 апреля 1940 г. бывший его уполномоченный И. И. Сюккияйнен предлагал СНК КАССР обеспечение эвакуированных финских граждан, в частности оказание материальной помощи нуждающемуся населению, передать органам советской власти. На содержание одного человека, по его расчетам, необходимо выделять 2,5 рубля в день[79]. В действительности же материальная помощь нуждающемуся финскому населению стала оказываться СНК КАССР уже начиная с двадцатых чисел марта 1940 г. Деньги пересылались по почте[80].
Одновременно в конце марта 1940 г. торговля по распоряжению заместителя председателя СНК КАССР М. Ф. Иванова была передана от торговой сети конторы спецрозницы Карелторга непосредственно Карелторгу[81]. На практике это вылилось в передачу вопросов снабжения интернированных финнов продуктами питания районным подразделениям Карелторга, что значительно ухудшило и без того плохое обеспечение продовольствием.
14 апреля 1940 г. распоряжением СНК КАССР Калевальскому райисполкому было выделено 4 тыс. рублей для оказания помощи нетрудоспособным и детям. Однако они вовремя не поступили. Поэтому в двадцатых числах апреля С. А. Хитров направляет Баскакову спецзаписку, в которой, в частности, пишет: «На почве недоедания финбеженцы голодают, среди них много больных, 6 человек уже умерло. Мы неоднократно ставили вопрос обеспечения их перед РК ВКП(б) и РИКом, но до сих пор никаких положительных результатов в этой части нет. В своей телеграмме № 102 от 14.4.40 г. Вы сообщаете, что для помощи финбеженцам Совнарком Кар. АССР Калевальскому РИКу отпустил 4 (четыре) тысячи рублей. По данным председателя Калевальского РИКа т. Андронова, никаких денег на эти цели не получали, а поэтому финбеженцам не оказывается и сейчас никакой помощи. Если в ближайшее время не будет оказана помощь, среди них увеличится смертность»[82].
Все это отражалось на настроениях финских граждан, многие из них уже не верили, что им удастся выжить. Так, Эдвин Хейккиевич Микконен, находившийся в спецпоселке Кинтезьма, 5 апреля 1940 г. говорил: «Черта с два мы отсюда выедем летом. Из нас ни один человек не проживет до лета, мы все умрем с голоду». Ему вторил Калле Каллевич Киннунен, который 8 апреля заявил: «Нас сюда привезли умирать с голоду». С приходом весны интернированные финны начали искать еду в лесу. С середины мая они стали ходить в лес собирать прошлогодние ягоды для дополнительного питания
