В 2009 г. в Издательстве Петрозаводского государственного университета (ПетрГУ) вышла в свет моя монография «Карелия в годы военных испытаний. Политическое и социально-экономическое положение Советской Карелии в период Второй мировой войны 1939–1945 гг.». Среди широкого круга вопросов, освещенных в книге, определенное место отводилось и проблеме коллаборационизма среди финского и советского населения в военный период. Однако задачи, поставленные во введении, не позволили в полном объеме раскрыть эту тему.
Вышедшая монография вызвала большой интерес как у научной общественности, так и у читателей, интересующихся историей своего края. В ходе состоявшихся обсуждений и дискуссий, а также в рецензиях на книгу, написанных профессиональными историками, подчеркивалось, что такая сложная и ранее закрытая по идеологическим соображениям в отечественной историографии тема, как сотрудничество местного населения с оккупационными властями в годы Второй мировой войны в Карелии и Финляндии требует специального исследования.
В этой связи появилось желание написать отдельную работу по данной проблеме. Большую помощь в ее подготовке оказал совместный российско-финляндский проект «Народ, разделенный границей. Карелы в истории России и Финляндии в 1809–2009 годах: эволюция национального самосознания, религии и языка», в котором принимали участие ученые из ПетрГУ, СПбГУ, Хельсинкского и Восточно-Финляндского университетов. Этот проект позволил поработать в финляндских архивах и библиотеках, получить большой документальный материал и значительно расширить представление о проблеме коллаборационизма на Северо-Западе России и в Финляндии в годы Второй мировой войны. Во время семинаров и конференций, проводившихся в рамках этого проекта, удалось апробировать многие положения представленной на суд читателей книги.
Выражаю искреннюю благодарность моим рецензентам — Юрию Михайловичу Килину, доктору исторических наук, профессору, завкафедрой всеобщей истории ПетрГУ, и Герману Владимировичу Чумакову, кандидату исторических наук, доценту, завкафедрой истории КГПА, за ценные замечания и предложения, высказанные в ходе работы над рукописью, особая признательность — ведущему редактору Издательства ПетрГУ Ирине Ивановне Куроптевой.
Петрозаводск — деревня Шапшезеро Прионежского района Республики Карелия.
Февраль 2012 г.
В любой стране оккупанты, захватив часть чужой территории, стремятся опереться на отдельные слои населения оккупированного государства, его государственные и общественные структуры для осуществления своей политики. Без сотрудничества с местными жителями оккупационная система не может быть дееспособной. В истории почти каждой страны мы находим примеры, когда определенная часть населения захваченной оккупантами территории по собственной инициативе или вопреки своей воле — в силу различных обстоятельств — становилась на путь сотрудничества с оккупантами, изменяя своей родине.
Явление сотрудничества с оккупантами получило название коллаборачионизм (от французского collaboration — сотрудничество). Таким образом, коллаборационист — это изменник, предатель родины, лицо, сотрудничавшее с немецкими захватчиками и их союзниками в оккупированных ими странах в годы Второй мировой войны (1939–1945)[1].
За послевоенные годы в западных странах по проблеме коллаборационизма в период Второй мировой войны создана обширная историография, свидетельствующая о сложности и противоречивости данного феномена[2].
Глубокое и комплексное изучение проблемы коллаборационизма невозможно без знакомства с финляндской историографией. За последние два десятилетия с финского языка на русский переведены и изданы труды А. Лайне, Х. Сеппяля, Э. Пиэтола, Т. Вихавайнена, М. Йокипии, Ю. Куломаа и других финляндских исследователей, посвященные различным аспектам оккупационой политики финской администрации на оккупированной территории Карелии в 1941–1944 гг., в том числе и вопросам проявления коллаборационизма среди местного населения в военный период[3]. Некоторые важные работы по данной проблеме (О. Хюютия, А. Куяла и др.[4]), вышедшие в Финляндии за последние три-четыре года, еще ждут своего перевода на русский язык.
В свою очередь, советская доперестроечная историография не рассматривала проблему коллаборационизма в СССР в период Второй мировой войны как специальную тему исследования. Советские исследователи, как правило, не использовали и сам термин «коллаборационизм». Перед ними стояла задача всячески скрыть и принизить факты сотрудничества определенной части советских граждан в годы Второй мировой войны с немецкими властями и их союзниками, показать эти факты как частное явление военного периода, не имевшее широкой социальной базы[5].
В советской исторической науке 1950-1970-х гг. обычно использовались следующие определения: «кучка предателей», пособники оккупантов, изменники Родины, антисоветские элементы, власовцы, бендеровцы и др.[6] И следует согласиться сутверждением профессора Казанского университета И. А. Гилязова о том, что «если уж проблемы коллаборационизма затрагивались, то ответы на поставленные вопросы давались достаточно простые… малочисленность коллаборационистов, активность коммунистических и прокоммунистических подпольных групп в среде военнопленных, которые насильно были загнаны в военные формирования коллаборационистов, считалось, что главной причиной провала германских планов по привлечению на свою сторону представителей различных народов была верность советских людей своей Родине и коммунистической партии, их высокое чувство патриотизма»
