Преданный дар - [12]

Мы из обломков счастье построим –

Столько их было, снов и душ!

Старый мотор споет обоим

Милую песенку – бруш, бруш, бруш!

Весело вместе играть с судьбою

Здесь ли, на спуске – иль там, на горбу?

Лишь позови – пойду с тобою:

Милый, ты слышишь ли там, в гробу?

Август 1934

«На смену всего живого…»

На смену всего живого

Пришла, захлестнула тишь.

Помолодевший, снова

Ты с прежней улыбкой спишь.

Так спят, улыбаясь, дети,

Весенних полные сил,

Таким тебя на рассвете

Я столько раз будил.

Веселый, лукавый, милый,

Мой спутник безумных лет,

Донес тебя до могилы

Твой верный мотоциклет.

И не в мировом пожаре

Тебе было пасть дано:

Стирается на тротуаре

От крови твоей пятно, –

А там, по большим дорогам,

Где мчались мы в жизнь с тобой,

Несется под лунным рогом

Теперь только призрак твой.

Лето 1934

ОТРЫВОК

Города, как змеи, меняют шкуры:

Строят дома, заканчивают метро…

Помнишь: ты был жив еще; небо было хмуро;

Мы вдвоем смотрели на башни Трокадеро.

Их теперь сносят – а ты лежишь в могиле;

И если ты выходишь – ночью, при луне –

На мотоцикле-призраке кататься, где мы жили, –

Твой Париж тебе кажется странным, как во сне.

На рабочих улицах, где вместе мы бродили,

Белые, высокие построили дома;

Непривычно-низкие скользят автомобили,

Фильмы незнакомые ставят cinema.

1934

«Сколько было в качанье вагона…»

Сколько было в качанье вагона

Порастрачено мной вечеров,

И туманных кустов перегона,

И чужих освещенных домов…

Но когда эти окна мелькали

И скользил в неизбежное я,

Твердо знал я одно: на вокзале

Будешь ты дожидаться меня.

И в душе что-то теплое тлело,

И светлела туманная ночь.

И тяжелое горе летело

Вместе с яркими искрами прочь.

А теперь никого – ни собаки,

Ни тебя не увижу теперь.

Одному мне придется во мраке

Отпирать непослушную дверь.

И усну я не с ласковым словом,

А с томящею мыслью о том,

Что лежишь ты на ложе дубовом

Под твоим деревянным крестом.

1934

«Для тебя минуты бег остановили…»

Для тебя минуты бег остановили.

Спи спокойно, милый: над тобою Бог.

Так же солнце светит на твоей могиле,

Как над летами широкими дорог.

Огражден решеткой от всего земного,

Ты спокойно слышишь ветерок в кустах,

И моторов рокот не пробудит снова

Милую улыбку на твоих устах

1934?

«Вместо дорог развернутся моря…»

Вместо дорог развернутся моря:

В белых туманов недвижные стены

Воплем протяжным ударят сирены,

С грохотом в люки вползут якоря.

Выйдем мы в море с предутренней мглою;

Мерный за взлетом потянется взлет;

Ветер соленый в снастях запоет,

Легкий дельфин заскользит за кормою.

Спереди – белый уходит туман;

Берег – лишь грань океана с зарею…

Скоро, быть может, я раны прикрою

Красочной сказкой тропических стран.

Годы прошли, и дороги сменили.

В сказке ли я на другом берегу?

Но от былого одно сберегу:

Крест и цветы на далекой могиле.

1935-1942

«За эти годы в лагерях Испании…»

За эти годы в лагерях Испании,

Где жизнь – это молодость и борьба,

За рокот машин, за мои скитания

Благодарю тебя, судьба!

За эти закаты – красное с золотом,

За эту ослепительную зарю,

За то, что иду я с Серпом и Молотом,

Тебя, судьба, благодарю!

1938

«Тихо и медленно запад гас…»

Тихо и медленно запад гас

На Каталонских горах.

Море не плещется в этот час,

Дремлют розы в садах.

Только кто здесь закаты видал,

Знает, что значит закат:

В четком вырезе черных скал

Золота водопад.

1930-е

«Мои руки забрызганы кровью…»

Мои руки забрызганы кровью,

На былом – проклятия след.

По ночам к моему изголовью

Не напрасно сходил Бафомет.

У купца покупают недаром

Драгоценных перстней игру, –

Ведь пиры кончались пожаром,

И сверкали ножи на пиру.

И великое счастье было:

Я любовь узнал до конца.

Навсегда зальдила могила

Дорогую улыбку лица.

И навек я теперь без друга,

Непутевый в земных путях,

И на старое сердце вьюга

Наметает холодный прах.

1940

«Спокойно готовься к бою…»

Спокойно готовься к бою:

Твоя судьба не полна.

Смотри: легла пред тобою

Твоя родная страна.

Ласкает ветер родимый

Твою открытую грудь;

По степи, солнцем палимой,

Лежит предреченный путь.

Как встарь, бредут караваны

В пустынях родной страны,

Вдали предгорья Ирана

Встают, как древние сны.

Иди. И в клубке событий

Пускай твой незрячий плаз

Распутает злые нити,

Судьбы разберет наказ.

Светила к тебе не строги:

И через пожар войны

Ты вновь обретешь дороги

К просторам твоей страны.

14 октября 1942 Самарканд – Ашхабад

«Я ничего не создал и умру…»

Я ничего не создал и умру,

Как тот рыбак, что в море бросил сети?

Как тот крестьянин, вставший поутру,

Как оборванец, ночевавший в клети.

Да, я умру, и скоро жизни путь

Забвенною окончится могилой.

О, если б мог я прошлое вернуть

И вновь найти дорогу к жизни милой!

Но всё идет намеченным путем,

Как день за днем, как годы за годами.

И стыдно вспомнить дряхлым стариком,

Что ничего не сделал ты стихами.

Ты дар имел и бросил этот дар,

Так умирай забытый и ничтожный

И смой позорный жизненный угар

Ты истиною смерти непреложной.

7 июня 1958 Одесса

«Я сегодня такой усталый…»

Я сегодня такой усталый,

И к машинке мне лень присесть.

Ветер с моря, как гость небывалый,

О былом мне приносит весть.

Отшумели, умчались годы,

Умер юности резвый пыл,

Тяжки старости злой невзгоды, –

А когда-то и я любил.

Так же плещутся волны моря,

Так же лижут морской песок.

Тихо жду я, с судьбой не споря,

Этот жуткий последний срок.