Преданное прошлое - [7]
Вышивание — малоподходящее занятие для такого рассеянного человека, как я. Но меня привлекает точность выполнения работы, иллюзия полного контроля над своими действиями, которую оно дает. Занимаясь вышивкой нового рисунка, я уже не могу думать ни о чем другом. Вина, печаль, горесть — все чувства летят прочь, оставляя лишь прекрасный маленький мирок, этакий микрокосм. Посверкивание блестящей иголки, радужные тона ниток, успокаивающая точность движений, строгая дисциплина. Именно этот настенный коврик и спас мой рассудок в дни, последовавшие за нашим разрывом.
Через неделю я вернулась в Лондон, несколько успокоившаяся, восстановившая силы. И обнаружила, что автоответчик моего телефона подает яростные сигналы. «У вас двадцать три новых сообщения», — проинформировал механический голос. Сердце подпрыгнуло. Может быть, Майкл изменил свое решение насчет разрыва, может, он снова хочет меня видеть? Но я тут же отвергла подобное предположение. Он настоящий сукин сын, и все кончено. Чтобы сжечь мосты, я стерла все эти сообщения. Если даже там было что-то важное, позвонят еще раз, так я решила. Понимала — если я всего лишь услышу снова голос Майкла, моя решимость тут же рассыплется в прах.
Я прошла в спальню, где все по-прежнему валялось в беспорядке: постель не застелена, одежда разбросана по всей комнате. Я убрала вещи, забила бельем стиральную машину и занялась уборкой постели.
Книга, что мне подарил Майкл, лежала среди простыней. Ее очень приятно было взять в руки — мягкая телячья кожа казалась теплой на ощупь, словно живое существо. Я открыла ее наугад, осторожно листая старинную бумагу, и тут же наткнулась на образчик вышивки для наволочки: изящный повторяющийся мотив переплетающихся лозы и виноградных листьев, предназначенный для вышивки «двухсторонней цветной гладью», которая, как полагал автор, «будет лучше всего выглядеть на чепце или сорочке или на кромке носового платка». Продолжение инструкции было скрыто под неуклюжими надписями, сделанными карандашом. Рассердившись, я поднесла книгу поближе к прикроватной лампе и стала изучать текст под ярким желтым светом.
Кто-то сделал записи по всей странице мелким старинным почерком. С удлиненными s, больше похожими на f, завитушками и прочими штучками в таком же роде. Читать этот текст было трудно, к тому же он в некоторых местах был заляпан кляксами или выцвел, но из того, что я сумела разобрать, выходило, что к вышивке эти записи не имеют никакого отношения. А даже если и имеют, то их автор грешил незнанием орфографии, а также явной склонностью к сюжетам и узорам, связанным с кровью и смертью. Я достала из бюро увеличительное стекло, принесла блокнот и собственный карандаш, перевернула титульный лист и начала делать нечто вроде перевода того, что обнаружила.
Нынишний день 27 майя года Божьей милостью 1625-го отмечен начальным событием — смертью нашиго короля Якова, а также дивятнадцатым днем рождения его верной служанки Кэтрин-Энн Триджинна.
Мине нужно вознести за это хвалу Господу и ищо за полученную в подарок от моего кузена Роберта книгу и грифильный стержинь для письма, каторым, он говорит, я магу записывать сваи узоры и образцы. Так я и буду делать, а ищо, как мая хозяйка леди Харрис, владелица Кенджи-Мэнора, буду висти здесь записи своих размышлений, патаму что ана всегда говорит, что это доброе дело и хорошая задача для ума, если так упражняться в письме…
ГЛАВА 4
Кэтрин
Июнь 1625 года
Мэтти разбудила ее сразу после восхода.
— Спускайся в зал, — сказала она. — Джек Келлинч к нам пришел вместе с Томом Сэмюэлсом и твоим кузеном Робом.
— С Робертом? — Кэт поморгала, еще полусонная, и резко поднялась. Бледный свет пробивался сквозь занавески, которые она сшила из старой нижней юбки, чтобы прикрыть щелястое окошко мансарды. — Чего это Роб связался с этими мошенниками?
Мэтти скорчила гримаску:
— Не говори так, они хорошие парни.
Братья Келлинч владели суденышком для ловли сардин, оно стояло в Маркет-Джу. Иногда они выходили в море вместе с другими рыбаками и возвращались с сетями, полными рыбы, но чаще всего просто исчезали на многие недели неизвестно куда, возвращались гораздо более богатыми, с хитрющими улыбками на лицах и сразу начинали заигрывать с нашими девчонками, похваляясь заморским золотом.
Мэтти сохла по Джеку; Кэт считала его подонком и дураком, хотя и красавчиком. Том Сэмюэлс не имел даже таких достоинств; он мог похвастаться разве что единственной бровью, черной и вечно нахмуренной, — она пересекала весь лоб. Кэт засмеялась:
— Контрабандисты и мошенники, вот кто они такие.
Но Мэтти уже вышла. Кэт слышала ее шаги, тяжело стучавшие по половицам коридора, потом с грохотом считавшие ступени лестницы. Сэр Артур и леди Харрис жили в тихом западном крыле дома; а слуги — здесь, в восточном, куда доносился шум с молочной фермы. Если бы Мэтти не разбудила ее, то подняли бы с постели собаки и петух. Кэт вылезла из постели. Грубое темно-зеленое рабочее платье и корсет были развешены на спинке единственного стула, холщовые чулки лежали поверх, словно пара ног без плоти. Времени на шнуровки и затягивания не было. Кэт лишь одернула рубашку и схватила шаль — суетность, конечно, но это была ее лучшая шаль ручной работы — перекрещивающиеся ветви цветущего шиповника, вышитые тончайшей шерстяной нитью.
Охраняющий от злых духов драгоценный марокканский амулет, доставшийся в наследство от отца героине романа Изабель.Странное предупреждение, содержащееся в его предсмертном письме: «Не буди спящего зверя. Одно неверно принятое решение приводит к другому, порождает цепь событий, в конце которой тебя ждет катастрофа».Все это лишь кусочки затейливой мозаики, которую предстоит сложить Изабель, женщине внешне вполне благополучной и обеспеченной. Но Изабель живет не в ладах с собой. Ее зовет неведомое, ей снятся вещие сны.
Услышав о роскоши Версаля, султан Исмаил задумал невиданное — построить дворец, который превзойдет красотой резиденции французских монархов. Чтобы осуществить амбициозные планы султана, тысячи невольников, умирая от страшной жажды, трудились день и ночь, а пираты захватывали все новые и новые корабли. А тем временем молодая англичанка Элис Суонн отправилась в Лондон на встречу с женихом. Вот только планам ее не суждено было сбыться: она оказалась в плену у пиратов. Неужели мечтам Элис о любви, семье, детях не суждено сбыться? Неужели придется смириться с судьбой и стать наложницей самого могущественного человека Востока?
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
Кабачек О.Л. «Топос и хронос бессознательного: новые открытия». Научно-популярное издание. Продолжение книги «Топос и хронос бессознательного: междисциплинарное исследование». Книга об искусстве и о бессознательном: одно изучается через другое. По-новому описана структура бессознательного и его феномены. Издание будет интересно психологам, психотерапевтам, психиатрам, филологам и всем, интересующимся проблемами бессознательного и художественной литературой. Автор – кандидат психологических наук, лауреат международных литературных конкурсов.
Внимание: данный сборник рецептов чуть более чем полностью насыщен оголтелым мужским шовинизмом, нетолерантностью и вредным чревоугодием.
Автор книги – врач-терапевт, родившийся в Баку и работавший в Азербайджане, Татарстане, Израиле и, наконец, в Штатах, где и трудится по сей день. Жизнь врача повседневно испытывала на прочность и требовала разрядки в виде путешествий, художественной фотографии, занятий живописью, охоты, рыбалки и пр., а все увиденное и пережитое складывалось в короткие рассказы и миниатюры о больницах, врачах и их пациентах, а также о разных городах и странах, о службе в израильской армии, о джазе, любви, кулинарии и вообще обо всем на свете.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.