Преданное прошлое - [5]

Минуту спустя он положил книгу на столик. Лицо напоминало грозовую тучу.

И бросился к телефону.

ГЛАВА 3

Анну, жену Майкла, я знала еще с университетских времен. Мы тогда именовались «трое amigos9» — я, Анна и моя кузина Элисон — и при этом так сильно отличались друг от друга, насколько такое вообще можно себе представить. Если Анна была маленькой, похожей на куколку, то мы с Элисон являли собой мощных представительниц корнуольского племени, взращенных на молочных продуктах и мясных пирогах. Когда я распускала свои белокурые волосы, то вполне могла сидеть на них. Анна носила короткую черную модельную стрижку; волосы Элисон были длиной до плеч, и они поочередно бывали темно-каштановыми, потом цвета красного дерева, потом ярко-оранжевыми, а потом снова каштановыми — это зависело от того, чем она в данный момент увлекалась: английской литературой или драматическим искусством. Все вместе мы являли собой превосходное символическое подразделение, готовое пробиться сквозь все преграды и препоны учебы в университете и трудности на первых наших рабочих местах по его окончании.

Анна начала работать в книжном магазине, Элисон занялась преподаванием, а я пыталась найти свое место в жизни, меняя бары и кафе.

Мы с Элисон все эти годы веселились на всю катушку — баловались наркотиками, частенько напивались, напропалую трахались, а вот Анна тщательно выстраивала свою жизнь, аккуратно претворяла планы. Она сумела собрать воедино все нити своего прежнего опыта и соткать из них нечто весьма целенаправленное. Она трудилась изо всех сил, и это скоро начало давать плоды. Теперь она успешный редактор журнала мод, ее зарплата составляет целое состояние, хотя по иронии судьбы она была единственной из всех нас, кто в общем-то никогда особо не нуждался в деньгах. Ее семья была достаточно богатой, если судить по тому, что мне удалось узнать, хотя сама Анна всегда оставалась скрытной. Она не распространялась насчет своего происхождения и вообще держалась скромно на фоне всех наших с Элисон финансовых катастроф, случавшихся очень часто и всегда чрезвычайно шумных.

После колледжа мы, конечно же, разбежались в разные стороны, что, я полагаю, было неизбежно. Элисон познакомилась с Эндрю и вышла за него — это для начала. Должна признаться, Эндрю никогда мне не нравился. Он был из породы этаких вечно румяных любителей регби, добродушный и чрезвычайно самоуверенный тип, способный в любой момент цапнуть тебя за коленку или за что-нибудь еще прямо посреди разговора. Зависело это только от того, насколько он на данный момент бухой. И еще у него было совершенно похабное чувство юмора и он не был способен смущаться. Элисон была с ним очень счастлива, по крайней мере некоторое время, и я сделала все от меня зависящее, чтобы с ним подружиться. Они всегда готовы были принять и утешить меня, после того как у меня в очередной раз было разбито сердце очередным неподходящим кандидатом в мужья.

Меня отпаивали спиртным, Элисон всякий раз с негодованием поглядывала на Эндрю, когда тот пытался неуклюже заигрывать со мной, а я и смеялась, и рыдала, и давилась вином. Когда же Эндрю завел роман на стороне и подруга примчалась ко мне вся в слезах, жалуясь, что ее жизнь разбита и никогда уже не наладится, я имела с ним очень серьезный, даже злобный разговор, а потом мы целых два года почти не разговаривали.

И опять-таки по иронии судьбы вскоре после этого я познакомилась с Майклом.

Я отлично все помню. Анна была какая-то запыхавшаяся, то и дело краснела от смущения.

— Джулия, проходи, выпей с нами. Я тебя кое с кем познакомлю. Вообще-то он мой жених.

Да, она умудрилась проделать это втихую от нас. Меня тогда здорово удивила и обидела такая скрытность. И внезапность. В колледже у нее ни единого бойфренда не было. Когда большинство пользовалось вновь обретенной свободой на всю железку, Анна писала бесконечные сочинения и эссе, что-то исследовала, изучала. Пока я с удовольствием проводила сексуальные эксперименты, Анна оставалась сосредоточенной на учении и соблюдала целибат. Она относилась к жизни намного серьезнее, чем мы. После окончания колледжа направила всю свою энергию на строительство собственной карьеры: у нее, как она заявила, был четкий план, и он, несомненно, работал. «Замуж я выйду после тридцати, — говорила она, — когда встану на ноги, займу должное положение в журнале и смогу уйти в отпуск, чтобы рожать детей». А я тогда только высмеивала ее и напоминала ей слова Джона Леннона о том, что жизнь — это то, что происходило тогда, когда ты занимался составлением планов. Ну и вот теперь, когда ей стукнул тридцать один годик, она объявила, что помолвлена — это очередная, следующая ступенька в ее жизненной карьере.

— Ты что, залетела? — насмешливо осведомилась я.

Анна с негодованием отвергла подобное предположение, но сильно покраснела,

— Конечно, нет! — заявила она.

А я подумала, что они, наверное, еще даже и не спали вместе.

Где-то во всем этом должна была проявиться хоть какая-нибудь трещина, какой-нибудь изъян; идеального совершенства не бывает ни в чем, в том числе и в жизни. Совершенство искушает судьбу. Я припоминаю, что читала где-то про старых японских мастеров-керамистов — они всегда допускали наличие какого-нибудь дефекта, изъяна в своих вазах, опасаясь, что в противном случае вызовут гнев богов. Анна, несомненно, ввела в искушение какого-то проказливого духа из всего этого многочисленного пантеона, и это привело к тому, что она была наказана за свое высокомерное отношение к Майклу. И за то, что считала меня подругой.