Преданное прошлое - [9]

— Простите, мадам. Я не хотела никого оскорбить. Мэтти… я просто услыхала шум внизу и решила, что у нас какие-то незваные гости…

— Спускаться вниз в полуголом виде, чтобы выяснить, в чем дело, отнюдь не кажется мне самым умным решением. Если бы там, внизу, оказались какие-нибудь негодяи или разбойники, ты подвергла бы себя большой опасности, а я как твоя опекунша оказалась бы в крайне затруднительном положении. Понимаешь?

Кэт медленно кивнула.

— Но, миледи, я вовсе не была в «полуголом виде». Я накинула поверх рубашки шаль, чтобы соблюсти благопристойность. Клянусь вам!

Хозяйка Кенджи улыбнулась:

— И это, несомненно, была твоя самая лучшая шаль. Да, Кэтрин, та самая, с вышитыми цветами?

Кэт покраснела.

— Да, мадам.

Маргарет Харрис молча оглядела девушку с головы до ног. Кэт уже исполнилось девятнадцать, и она была весьма привлекательна, несмотря на волосы такого неудачного золотисто-рыжего оттенка. Ее мать, Джейн Триджинна, была маленькой и темноволосой, к тому же здорово иссохла от жизненных передряг; умерший отец был вечно всем недовольный, раздражительный мужчина с каштановыми волосами и мелкими чертами лица, типичными для сел округа Лизард (где, как всем отлично известно, жители ходили на четвереньках, пока рядом на берегу не разбился заморский корабль и его экипаж не поселился в тех же краях, начав улучшать тамошнюю породу, их физическое развитие и внешний вид). Неудачный это был брак, возникло даже подозрение, что молодых сосватали в большой спешке, под давлением определенных обстоятельств; Джейн происходила из Кудов, хорошей старинной корнуольской семьи — уважаемой, с глубокими корнями и превосходной репутацией.

А все Триджинна были фермерами из Вериана и Тригира; Джон был третьим сыном и не имел ни земли, ни собственного дохода, чтобы существовать самостоятельно. Именно поэтому он и пошел служить в милиционную армию. Не самая лучшая партия для хорошенькой девушки из солидной семьи, и, конечно же, ничто в родителях никак не объясняло наличие у Кэтрин рыжих, как лисья шерсть, волос, длинных рук и стройных ног. Девятнадцать — опасный возраст. Девушку пора было выдавать замуж, и поскорее. Леди Харрис уже обратила внимание на то, как ее собственные сыновья, Уильям и Томас, поглядывают на Кэтрин, когда она проходит мимо.

— Ты виделась нынче со своим кузеном?

Кэт нахмурилась:

— Да, мадам.

Маргарет Харрис разгладила юбку.

— Он хороший работник, твой кузен Роберт. Сэр Артур не раз это говорил. Так что меня вовсе не удивит, если муж предложит ему место управляющего имением, когда старый Джон Парсонс уйдет на покой. — Она внимательно следила за лицом девушки, ожидая ее реакции. — Конечно, он гораздо быстрее добьется успеха, если полностью устроится здесь и обзаведется семьей. — Последние слова она произнесла с особым нажимом.

— У Роберта здесь много родственников, из его же семьи, — рассеянно отозвалась Кэт. — Болито и Джонсов можно найти чуть ли не в любом селении и не на любой ферме от Галвала и Бэджер-Кросса до Олвертона и Пола. Он никогда не уедет отсюда, не так уж он честолюбив.

— Я не совсем то имела в виду, — спокойно пояснила леди Харрис. — Он добрый и способный молодой человек и может составить превосходную партию любой деревенской девице. — Она уперлась в Кэтрин твердым взглядом своих блестящих серых глаз.

— Ох! — Кэт уставилась на разноцветный ковер, лежавший между ними, — турецкий ковер, как называла его хозяйка. Он был выткан из шерсти ярких оттенков, великолепное сочетание узоров кремового, ярко-красного и темно-коричневого цветов, и восхитительно, прямо как живое существо, выделялся на серо-буром фоне всего остального, что имелось в этой комнате: стен, отделанных деревянными панелями, пола из гранитных плит, тяжелой темной мебели. Кэт отдала бы собственный зуб за такую шерсть, чтобы что-нибудь ею вышить. Какие же они, должно быть, прелестные, эти ковры и вышивки с Востока! Как ей хотелось на них поглядеть! Но вряд ли когда-нибудь такое удастся: по всей видимости, она никогда не сможет даже приблизиться к ним, как сейчас ступить на ковер. Девушка подняла голову и посмотрела хозяйке прямо в глаза.

— Мой кузен — хороший человек, и я люблю его так, словно он мне родной брат, — твердо сказала она.

Леди Маргарет решила, что момент не самый подходящий, чтобы продолжать этот разговор, но про себя определила: еще до исхода лета Кэтрин Триджинна станет Кэтрин Болито.

Роберт зашел к ней в тот же день, попозже.

— Ты не прогуляешься со мной. Кэт? — спросил он.

Было четыре пополудни. Леди Харрис вместе с дочерьми, Маргарет и Эллис, отправилась в Тривейлор с визитом к преподобному Вилу и миссис Вил. Уезжая, она улыбнулась и дала своей горничной понять, что до их возвращения и ужина у нее нет никаких особых дел и поручений.

Кэт прикрыла глаза рукой, глядя через сад и двор на открытый ландшафт, расстилавшийся дальше. От волн далекой гавани отражались, поблескивая, лучи солнца, превращая вершину Маунта в сказочный замок. Высоко в небе над холмами, в той стороне, где располагался Лескаджак, в потоках теплого воздуха лениво парила пустельга, в надежде выследить кролика или мышь-полевку.