Предание о химйаритском царе Ас‘аде ал-Камиле - [31]
Легенда о принятии при Ас‘аде единобожия (иудаизма) в Йемене подтверждается эпиграфическими и историко-культурными данными (монотеистические надписи, наличие в Йемене иудейских колоний, иудейские надписи в Южной Аравии и т.д., см. гл. II, 1). Рассказ о введении в Йемене иудаизма содержит ряд бытовых черт и реалий, которые указывают на его йеменское происхождение. Это — упоминание о храме в Ри’аме (Рийаме) и его разрушении. Храм Та’лаба в Рийаме действительно был одним из важнейших святилищ древнего Йемена[363], и его разрушением вполне могло ознаменоваться принятие новой религии; храм этот не был широко известен за пределами Йемена, в отличие от Марибского храма Алмакаха, который служил для чужеземцев символом могущества языческого Йемена, но в эпоху Ас‘ада уже пришел в упадок. Упоминание именно Рийамского храма обнаруживает знание реальной действительности Йемена времени Ас‘ада. На знакомство с южноаравийской ритуальной практикой (оракулом) указывает сообщение о доносившихся из внутренних помещений звуках. Наконец, предание о священном огне, вырывавшемся из скалы пламени, тоже находит себе некоторое реальное подтверждение в широко распространенных в Йемене (и в частности в Архабе, где находится Рийам) остатков вулканической деятельности, например, застывших потоков лавы[364]. Более того, надписи из храма Та’лаба в Рийаме часто упоминают священный огонь (CIH 337, CIH 353 и др.).
Можно сделать вывод, что в основе легенды об иудаизации Йемена при Ас‘аде лежит йеменская традиция. Весьма вероятно, что еще до формирования кахтанидского предания об Ас‘аде эта традиция имела определенную литературную форму. Предание о Хиджазском походе в его нынешнем виде содержит некоторое количество мотивов (иногда совсем не связанных с сюжетом), которые характерны для традиционных иудейских легенд об обращении царя-притеснителя, обычно объединяемых в так называемый «цикл Даниила». Сходство обнаруживается уже в основном мотиве легенды: Ас‘ад — это царь, притеснявший иудеев, но прекративший борьбу с ними и уверовавший в их бога. Характерным для «цикла Даниила» является «испытание огнем» (Даниил, III), появляющееся и в рассказе о введении иудаизма в Йемене. Важным мотивом как в «Книге Даниила», так и во входящей в тот же цикл «Молитве Набонида»[365] является болезнь царя, помогающая ему познать бога. В предании об Ас‘аде говорится о том, как он заболел от воды из вырытого им колодца, как испытывал ужасные страдания из-за попавшей ему в глаза пиявки. В Мекке у Ас‘ада начались сильные боли в глазах, от которых он по совету мудрецов излечился, выразив свою покорность Аллаху, покрыв кисвой священную Ка‘бу. Приказание о поклонении Ка‘бе и ее украшении Ас‘ад получал в посланных от Аллаха снах, напоминающих те, которые характерны для «цикла Даниила».
Все это показывает, что носящая иудейский характер и йеменская по происхождению легенда имела первоначальное литературное оформление как одна из легенд об обращении царя-притеснителя. Первоначальный рассказ претерпел в ходе формирования предания об Ас‘аде значительные изменения, которые имели место в Медине. Именно там она зафиксирована (Ибн Исхак, ‘Абд ар-Рахман ал-Ансари, Абу Малик ал-Курази). На мединскую обработку указывает соединение легенды о царе-притеснителе с местной хиджазской легендой об обороне Йасриба, а главное — утверждение, что йеменцы получили иудаизм из Йасриба. Это утверждение крайне тенденциозно, так как, с одной стороны, нет никаких доказательств того, что Ас‘ад когда-либо был в Йасрибе, и, с другой — прочные позиции иудаизма и иудеев в Йемене еще при предшественниках Ас‘ада делают очень мало вероятным предположение, что йеменцы были обращены в новую религию северноаравийскими иудеями[366].
Таким образом, содержащаяся в предании легенда об обращении в иудаизм — переработанное в Медине предание йеменских иудеев. Время обработки,— видимо, вторая половина VII в., среда — йеменские и местные мединские ученые. С этой же средой следует связывать и пророчество о Мухаммаде, якобы извлеченное из Священного Писания, сообщения о котором восходят к мединцам (Ибн ‘Аббас) и, возможно, к йеменцам (Ка‘б ал-Ахбар)[367], которое предание вкладывало в уста йасрибцев — хабров и в уста йеменца-киндита Шафи‘ б. Кулайба. Широкому распространению легенды об иудаизации способствовало то, что она служила религиозно-исторической реабилитации древнего царя, делала его монотеистом.
