Праздношатание - [15]
Женщина однажды, к моему удивлению, удивленно сказала мне: «Ты занимаешься этим делом с открытыми глазами!» А остальные разве нет? Мир такой прекрасный — и такой ужасный, да–да, я знаю, — но такой интересный, и у нас так мало времени.
Я полагаю, что для мужчины дать женщине наслаждение и есть суть странного взаимодействия, называемого коитус. Бывают теплые зимние дни или прохладные летние вечера в янтарном свете, капельки пота, высыхающие на коже, два обнаженных тела, никакой программы, просто быть здесь с этим человеком, время, кажется, остановилось, заметно распухшие губы, легкое царапанье по внутренней стороне бедра, я знал женщину, которая любила, когда ее слегка стегали, это ее заводило, как говорится, на вкус и цвет товарищей нет…
Были времена, когда, лаская–гладя–соблазняя и целуя, царапая, кусая и сося, что иногда делаешь, и что при свете дня кажется абсурдным, все это с целью достичь вагинальной конвульсии, я впадал в забавное сомнение. Все это, казалось мне не чудесной беспечной страстностью, а умышленным манипулированием другим человеком. Можно запросто стать просто специалистом. Ничего не стоит. Но потом я все же отверг эту мысль. Потому что в конце, несмотря на все теперешние разговоры о «чутком отношении к нуждам других», о «вступлении в контакт с нашей женственной стороной», к которым и я горячо присоединяюсь, все в гетеросексуальном коитусе, в конце концов, сводится к его сути — запихивании. Мужчин обвиняют в фаллоцентризме — ну, конечно, мы в буквальном смысле таковы, а как иначе?
Вспоминаю два забавных мгновения в вековой церемонии обольщения. В самом начале женщина лежит на спине, сопротивляясь условно, а возможно и в действительности, с наполовину спущенными трусиками, пока не отбросит все условности и не сдернет трусики и не пошлет их в полет сильным движением ступни.
Второе — в самом конце действия. Я видел, и не раз, выражение лица женщины, когда мужчина — конечно, я сам, а откуда бы иначе я знал? — завершит все, так сказать, до конца: этот взгляд может быть описан не иначе, как самодовольный. Комически самодовольный. Она принимает это мужское содрогание сугубо на свой счет — и, конечно, так оно и есть.
Теперь, когда я уже не попадаю в чужие кровати — это была позорная практика моих лучших времен, — я думаю о вопросе Йетса к Ханрахану: завоеванные или потерянные женщины будоражат более наше воображение? Я не знаю.
О леди! Леди! Я надеюсь, я написал вам надлежащую хвалебную песнь, отдал приемлемую дань. Многоречивую, я знаю. Но я считаю вас чудесными. И тех, живущих или мертвых, которых я знал физически, я думаю о каждой из вас, о каждой, по–своему пылкой и благородной.
Чувственность.
Два примера чувственности приходят на ум. Для представления о грубой животной чувственности вообразите раннее утро в коровьем хлеву на ферме в прериях. Работник доит корову при свете масляного фонаря, подвешенного на потолке (эти коровы опрокинули столько ведер молока, а от фонарей сгорело еще больше амбаров…) Маленький мальчик наблюдает, кошка ждет. Работник прыскает в кошку сильной струей молока. Она так широко открывает пасть, что мордочка ее делится пополам, кошка вертит туда–сюда головой, с жадностью пытаясь уловить вкусную белую жидкость себе в глотку. Мужчина и мальчик смеются.
И, наконец, эротика утонченная почти до крайнего предела: представьте Серафину, юную–старую ведьму из книги Филипа Пулмана «Золотой компас». Когда ее спрашивают, почему она почти не носит одежды в такой сильный мороз, она отвечает, что ей нравится чувствовать «покалывание звезд и шелк лунного света на коже».
Они с чувством убеждают ее в том, кто она на самом деле.
Инсульт
Весной 1998 года с моей женой Фумико в середине ночи случился полный паралич левой стороны. Можно вообразить, какая это катастрофа. Инсульт — несчастье, выздоровление — длинный и трудный путь, и оно никогда не бывает полным.
Реакция на это несчастье может принимать непредсказуемые формы.
Фумико начала делать первые шаги в сентябре, и тогда же вернулась домой и расположилась в гостиной, пытаясь вновь формировать мышцы, чтобы осилить лестницу.
Утро тех далеких дней: пытаясь помочь ей подняться с портативного туалета, я, бывало, балансировал с ней на ее здоровой ноге, удерживая ее саму на одной руке, а второй подмывая ее, а потом вытирая ей зад. Были времена, когда интимность этого танца на трех ногах становилась такой абсурдной, что появлялась ощутимая опасность свалиться на землю от смеха.
Из этого несчастья мы вынесли любопытный урок. Я однажды принялся на досуге рассуждать: если бы можно было повернуть время вспять и «распараличить» паралич, сделал бы я это? И внезапно я понял, что нет. Я поразился силе своей реакции. Это был не виноград, который зелен, и — не вздох и примирение с ситуацией, это был осознанный выбор. Конечно, — подумал я, — мне–то легко говорить, а что скажет Фумико? Я спросил ее. Она немедленно сказала: нет — никогда!
Кажется, это трудно объяснимая и странная реакция. Инсульт делает существование в мире труднее и, вероятно, он укоротит ее жизнь. Я трачу много времени на уход за нею. Но то, что мы пережили это испытание, изменило нас. Мы
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.