Праздношатание - [14]

А одежда! Бесконечная изобретательность в драпировке фигуры. И одеваются они для себя, а не для мужчин. Вешалка с одеждой в магазине для меня загадка, самое элегантное платье для меня не сильно отличается от мешка для муки, и я не в состоянии постичь, как можно заключить в него живого человека. Но женщина приблизится к вешалке, склонит голову в коротком размышлении, сделает выбор, приложит к себе результат этого выбора и немедленно примет решение. И вот, платье уже появляется с женщиной внутри… вуаля! У Кэрол Шилдз в одном из коротких рассказов хорошо сказано про одежду: «Тамара никогда не проверяет погоду перед тем, как одеваться; ее одежда и есть погода…»

Если, в соответствии со словарем, остроумие определяется, как «умение доставить внезапное интеллектуальное удовольствие посредством неожиданного объединения ранее не связанных идей или вещей», то в процессе украшения себя, как изучаемого объекта, присутствует постоянная игра ума. Я почти убежден, что в совершенстве одетые, уложенные и обутые женщины, могли бы поклоняться себе, как иконам, если бы не слабое, но постоянное беспокойство, которое, кажется, всегда с ними и которое отличает их от икон.

С другой стороны, есть предметы одежды, которые намекают на обнаженность: джинсы, спущенные максимально низко и не спадающие, купальные костюмы, привлекающие внимание к промежности, «смелые» ложбинки между грудей в платьях — одежды, которые скорее открывают, чем украшают. Я могу понять, почему мусульмане находят эту эротику дешевой и безвкусной. Дело не в количестве показываемого тела, которое вгоняет в дрожь, а в недвусмысленности предложения. На мой взгляд, бикини из трех частей — по–настоящему элегантный предмет одежды. Он остроумен в лучшем смысле этого слова. Подумайте над параметрами дизайна. Он был осуществлен в предположении, никогда не высказываемом словами, что соски женщины не должны быть публично видимы никаким Томом, Диком или Гарри, и что по совсем другим причинам, тоже не вполне определенным, и между ног заглядывать женщине нельзя. Блестящим решением было упаковать каждый из этих проблемных участков по отдельности в треугольник, и сделать упаковку привлекательной. И смотрите: результат классически элегантен. И что еще лучше, даже пышнотелая женщина за сорок может щегольски носить бикини.

К сожалению и к моему большому расстройству, определение «красавица» съежилось сейчас до лиц женского пола возрастом от тинейджеров до девушек двадцати с небольшим, предпочтительно белых, предпочтительно блондинок, весьма предпочтительно, чтобы с большой грудью, определенно без морщин, и с комплекцией — от худых до тощих. Эта эволюция была, наверное, неизбежна вследствие изобретения цветной фотографии и увеличения количества журнальной рекламы: линзы отражают даже самую маленькую морщинку, в то время как было провозглашено, что морщины уродливы. Конкурсы красоты проводятся лишь для девочек с большими бюстами, и рекламные агентства фактически умудряются исключить из сферы своего охвата самых интересных женщин всего мира.

«Красота»: красивы ли женщины? Красива ли сама по себе любая женщина? Была ли красива Ава Гарднер? Если королева красоты «красива», тогда женщина 46 лет с морщинами на лице не может считаться достаточно красивой. Несколько дней назад я видел руки старой женщины, читающей журнал. Суставы у нее были узловатые, морщины на коже глубокие, почти до кости, но руки, казалось, светились. Не в том смысле, что они казались красивыми, как мы привыкли считать «красивым» конкретный концерт для гобоя. Я имею в виду — скорее экзистенциально красивыми. Они не показались бы красивыми никому другому, включая меня, на следующий день, я полагаю. Значит красота — это не неотъемлемое свойство, это временное состояние бытия. Но когда она случается, она сияет, по словам Хопкинса. Она внезапно нас изумляет, пусть и является, в каком–то смысле, тем, что мы сами приносим в мир.

Однажды, много лет назад, мою жену раздирали внутренние противоречия, которые она никак не могла разрешить. По–видимому, вследствие одной из моих «связей». Она была в ступоре; ее расстройство было слишком глубоким, чтобы извинения, дешевые советы, сочувствие, утешение в него проникли — не было ничего такого, что можно было бы сказать, и что бы ей помогло. Мы лежали каждый на своей стороне постели, лицом друг к другу, почти касаясь друг друга носами. Она выглядела уничтоженной. Кожа ее была грубо натянута, лицо было жилистым, чуть не в клетку, а дыхание было нечистое. Был и третий очевидный психологический симптом полного смятения, я сейчас уже забыл, какой именно. Это продолжалось некоторое время, и я не мог ничего сказать или сделать

Но потом, вдруг, она нашла выход из этого паралича. Я понятия не имею какой, но внезапно, буквально в течение секунд, я прошу это понять, — случились сразу две вещи: ее кожа разгладилась на моих глазах и расцвела, стала блестящей и золотистой, но что более всего невероятно, ее дыхание изменилось, будто стало другим дыханием. Оно приобрело несравненную сладость. Есть явления, у которых нет ясного происхождения: они не подпадают под категорию и им не найти названия.