Праздничный пикник - [4]

— Заперта! — раздраженно произнес он.

— Вы правы, — сказал я.

— Открой ее.

Я не шелохнулся.

— Вам что-то понадобилось?

— Открой машину, залезай внутрь и заводи ее. Мы уезжаем.

— Черта с два! Вам сейчас выступать.

Вульф свирепо уставился на меня. Он давно научился различать мельчайшие оттенки моего голоса, как и я — его, и отлично знает, когда спорить со мной бесполезно.

— Арчи, — терпеливо объяснил он, — это не чудачество, поверь. Для моей просьбы есть вполне здравая и убедительная причина, которую я открою тебе по дороге. Открой дверцу.

Я покачал головой.

— Только в обмен на причину. А машина — ваша, не спорю. — Я порылся в кармане, выудил ключи и протянул ему. — Берите. А я подаю в отставку.

— Очень хорошо. — Вульф выглядел мрачнее тучи. — Этот человек на раскладной кровати мертв. Я приподнял одеяло, чтобы укрыть его получше. Один из разделочных ножей торчит у него в спине. Он убит. Если мы окажемся здесь к тому времени, как обнаружат тело — сам знаешь, что случится. Мы застрянем здесь на целый день, а то и на неделю, до бесконечности. Это невыносимо. Допросить нас могут и дома, необязательно здесь. Проклятье, открой же дверцу!

— О'кей. Дома нас допрашивать не станут — все равно выволокут сюда. Кстати, в дом вам даже зайти не удастся — нас будут караулить уже на крыльце. — Я опустил ключи в карман. — Прелестная выдумка — сбежать прямо перед собственным выступлением. Уверен, что ее оценят по достоинству. Вопрос только в том, доложить ли о случившемся немедленно или подождать, пока вы произнесете свою речь, а кто-то другой тем временем найдет труп? Решайте.

Вульф перестал жечь меня взглядом. Он глубоко вздохнул и потом на выдохе произнес:

— Хорошо, я выступлю.

— Замечательно. Было бы очень обидно упустить такую возможность. Еще вопрос. Когда вы поднимали полог, чтобы выйти, вы его не отвязывали? Он был уже отвязан?

— Да.

— Очень интересно. — Я повернулся, взлетел по ступенькам, придержал полог, пока Вульф входил в палатку, затем последовал за ним. Вульф протопал через всю палатку и вышел наружу, а я задержался у раскладной кровати. Филип Холт, укрытый по шею, лежал спиной ко мне. Отвернув край одеяла, я увидел рукоятку ножа, который торчал в спине примерно в дюйме правее лопатки. Лезвие ножа было погружено в спину до самого основания. Я еще немного отвернул одеяло, взял Холта за руку, ущипнул за кончик пальца, потом отпустил и увидел, что кончик так и остался белым. Я подобрал пушинку и с полминуты подержал ее перед ноздрями Холта. Пушинка не шелохнулась. Я укрыл покойного директора-распорядителя одеялом, подошел к столу, раскрыл коробку и убедился, что недостает самого короткого ножа, с шестидюймовым лезвием.

Когда я снова вышел с задней стороны, жидкий голос Дика Веттера замолк и зазвучали одобрительные свистки и выкрики.

Я спустился к машинам. Наш «родстер» стоял третьим справа от крыльца. А вот вторым слева стоял новенький «плимут», в котором — с удовлетворением отметил я, поскольку заметил ее еще раньше — сидела пассажирка. Седовласая женщина с широкими скулами и волевым подбородком смотрела в мою сторону с переднего сиденья по соседству с водительским местом.

Я обогнул «плимут» и, приблизившись к дверце со стороны женщины, обратился к ней:

— Прошу прощения. Вы позволите мне представиться?

— Это ни к чему, молодой человек. Я прекрасно вас знаю — вы Арчи Гудвин, и вы служите у Ниро Вульфа, частного сыщика.

— Вы правы. Вы не возражаете, если я задам вам несколько вопросов? Долго вы уже здесь сидите?

— Достаточно долго. Но я все слышу. Кстати, сейчас как раз выступает Ниро Вульф.

— Так вы здесь с самого начала торжественной части?

— Да. Я переела вкуснейших пирожных. Поэтому и решила не стоять в толпе, а лучше посидеть здесь, в машине.

— Значит, все речи вы прослушали, сидя здесь?

— Да, я уже вам сказала. А в чем дело?

— Так, кое-что проверяю. Если вы не против, конечно. А кто-нибудь на ваших глазах заходил в палатку или выходил из нее?

Ее усталые глаза оживились.

— Ха, — фыркнула она. — Значит, что-то украли? Неудивительно. А что пропало, если не секрет?

— Насколько мне известно — ничего. Я проверяю совсем другое. Вы, конечно, заметили, как мы с Ниро Вульфом выходили из палатки и потом возвращались? А кроме нас, кто-нибудь еще подходил к палатке?

— Вы меня не проведете, молодой человек. Ведь вы частный сыщик, значит, что-то пропало.

Я ухмыльнулся.

— Ладно, пусть будет по-вашему. Но мне все-таки хотелось бы, чтобы вы мне ответили, если не возражаете.

— Я не возражаю. Так вот, как я уже вам говорила, я сидела с самого начала выступлений. Никто, повторяю, никто, кроме вас и Ниро Вульфа, за все это время в палатку не заходил, в том числе и я. Я все время просидела здесь, в машине. Если хотите знать, кто я такая, то меня зовут Анна Банау, миссис Анна Александр Банау. Мой супруг служит старшим официантом в «Цоллере»…

Страшный крик послышался из палатки. Я повернулся и вихрем взлетел по ступенькам. Флора Корби стояла спиной к раскладной кровати, прижав обе руки ко рту. Я почувствовал разочарование. Пусть даже женщина и вправе истошно вопить, увидев труп, но неужели она не могла дождаться, пока Вульф закончит свою речь?