Право на жизнь - [42]

Т р е у м о в. Дело ваше, ребятки.

К о л я. Почему вы так, Артем Николаевич?

Т р е у м о в. Я устал. От вас устал, от всего устал. Идите себе, ребята.

К о л я. Пойдем, Наталья. Они еще пожалеют о нас!..

Коля и Наташа уходят.

С о л о м и н. Шебутные ребята, особенно Коля… Все жалеют о случившемся, Артем Николаевич, Все село… Надо же так… Я могу чем-нибудь помочь, Артем Николаевич?

Т р е у м о в. Спасибо, Яша.

С о л о м и н. Я, пожалуй, пойду, Артем Николаевич? Девчата ждут на ферме.

Т р е у м о в. Иди, Яша.

Потоптавшись, Соломин уходит. Раздается телефонный звонок. Треумов снимает трубку.

Г о л о с  К о з и н ц а. Это Козинец.

Т р е у м о в. Здравствуй, Гаврила Иванович.

Г о л о с  К о з и н ц а. Должен огорчить, Артем Николаевич: нет сейчас возможности построить вам дорогу. Ни грейдерной, ни тем более асфальтированной.

Т р е у м о в. Тогда передай там, что у колхоза «Вперед» тоже нет сейчас ни желания, ни возможности осваивать земли за Черной речкой.

Г о л о с  К о з и н ц а. Выходит, ты хитрил, когда подписывал проект? Решил надуть простака Козинца?

Т р е у м о в. Рано или поздно вы нам этот газ проведете…

Г о л о с  К о з и н ц а. Если не согласишься осваивать, то поздно. Это я тебе обещаю! Хотя твой старик и мутит воду…

Т р е у м о в. При чем здесь Юсупов? Нам дорога сейчас нужнее, чем газ…

Г о л о с  К о з и н ц а. Господи, далась тебе эта дорога! Сто лет жили без нее и еще столько же проживете!

Т р е у м о в. Нет. Теперь не проживем. В селе почти в каждом доме есть или мотоцикл с коляской, или собственная машина. При наличии дорог это же одно удовольствие — в свободное время съездить всей семьей в город. Всего и времени уйдет час-полтора! Зато люди и по магазинам могут походить, и в кино, и в театр тоже. Да куда хочешь! И не надо им будет на поезд спешить, толкаться в рейсовом автобусе. Сам себе человек хозяин!

Г о л о с  К о з и н ц а. Скажи честно, Артем: может быть, я тебя чем обидел?

Т р е у м о в. При чем здесь наши отношения?! Пойми, пока нет дороги, людей чуть ли не силой приходится удерживать в селе, особенно молодежь! Хотя зарабатывают в колхозе в два раза больше, чем могли бы в городе! У моих, я знаю, сейчас в кубышке на три машины накоплено, а все равно рвутся в город! Там жить интересней. Нам позарез нужно асфальтированное шоссе, а не эта фронтовая дорога с грязью по пояс!

Г о л о с  К о з и н ц а. Артем Николаевич, все уже знают о твоей беде, хотят помочь по мере возможности. Так что не дразни гусей. Не раздражай своей строптивостью. Прими это как дружеский совет. Подумай хорошенько.

Т р е у м о в. И все же я скажу тебе — нет. (Кладет трубку. Некоторое время сидит неподвижно, затем, вздохнув, открывает ящики стола, начинает не спеша разбирать бумаги, блокноты с записями… Одни, просмотрев, он рвет, другие кладет обратно. Достает из шкафа зеркальце, электробритву, флакон одеколона, зимнюю шапку-ушанку и все это засовывает в видавший виды портфель.) Ну вот, кажется, и все… (Выключив бормочущее радио, уходит.)

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Вечер. Комната в доме Треумова. В прихожей перед трюмо репетирует  К у л и к о в.

К у л и к о в. Проходите, товарищи, в кабинет, рассаживайтесь… Итак, сегодня у нас первое совместное заседание правления колхоза. Все мы сожалеем о трагическом случае, произошедшем с бывшим председателем Артемом Николаевичем Треумовым. Но, как говорится, от тюрьмы да от сумы… В общем, живым жить. Артем Николаевич много сил и энергии отдал нашему хозяйству, и я глубоко уважаю его стиль, методы и общее направление руководства. Но!.. Но многое Треумов недопонимал в силу своего возрастного консерватизма. Главным его просчетом, на мой взгляд, была недооценка освоения колхозом новых земель…

В комнату врывается  Т о н я.

Т о н я (показывает повестку). Ты посмотри, что прислали папе!

К у л и к о в (читает). «…явиться в суд в качестве обвиняемого». Значит, завтра в десять утра начнется суд…

Т о н я. Папу будут судить!

К у л и к о в. Я знал об этом.

Т о н я. Почему он молчал об аварии?!

К у л и к о в. Не хотел раньше времени расстраивать, жалел тебя.

Т о н я. А ты? Все село знает, одна я как дурочка!

К у л и к о в. Мне очень жаль, что с Артемом Николаевичем произошла такая трагическая история…

Т о н я. Господи, а Димка, Димка Кормилицын мертвый!.. Мы с ним в это воскресенье собирались на Дальнее озеро за кувшинками… (Плачет.) Не могу представить себе этого… И сделал это папа… Что же теперь будет?!

К у л и к о в. Я уже говорил со знающими людьми. Они говорят, что, возможно, Артему Николаевичу дадут условный срок. Если суд не применит к нему уголовную часть статьи.

Т о н я. Уголовную? К папе?!

К у л и к о в. Машина была неисправна. Он не имел права выезжать на ней. Так мне объяснили. (Обнимает Тоню.) Тонечка, все в конце концов пройдет. Все опять будет хорошо…

Т о н я. Так уже больше никогда не будет… Я как представлю, что папа там, в тюрьме, один… (Плачет.)

К у л и к о в. Мы будем писать ему каждый день, посылать посылки. Мы станем его опорой… А если меня выберут председателем колхоза, у нас появится еще больше возможности помогать Артему Николаевичу. Председатель, сама понимаешь, это не какой-нибудь экономист.