Право на жизнь - [44]

Т р е у м о в. Во-первых, моя должность не наследная, как у короля, а во-вторых, это разные вещи, не путай их. Тоня любит тебя, и, я надеюсь, ты ее тоже.

К у л и к о в. Извините, но вы уходите от вопроса.

Т р е у м о в. Я отдаю не должность, Юра, а целый колхоз, населенный живыми людьми. (Шутливо.) И потом, ты забыл: скоро мы станем родственниками, и моя рекомендация будет смахивать на семейственность.

К у л и к о в. Вы, Артем Николаевич, как тот Дон Кихот: отбил стадо баранов и не взял себе ни одного.

Т р е у м о в. Дон Кихот, Юра, бился не за мясо, а за принципы. Так мне кажется.

К у л и к о в. Что же… Нет так нет. Но мне любопытно, если не секрет, кого бы вы хотели видеть на своем месте?

Т р е у м о в. Себя.

К у л и к о в. Без шуток, Артем Николаевич. Кого?

Т р е у м о в. Не знаю. Возможно, Соломина…

К у л и к о в. Яшку?! Это же анекдот!.. Соломин просто-напросто не советский человек!

Т р е у м о в. Мне кажется наоборот. У него есть собственное мнение…

К у л и к о в. И у меня тоже!

Т р е у м о в. И чувство собственного достоинства. Поэтому на него можно положиться.

К у л и к о в. Раньше вы этого почему-то не замечали.

Т р е у м о в. К сожалению. Но теперь, когда соберется общее колхозное собрание и я смогу сказать на нем свое слово, оно будет о Соломине.

К у л и к о в. Вам-то что теперь до этого колхоза?! Дай бог, чтобы вы вернулись сюда через три года!

Т о н я. Вот ты, оказывается, какой…

К у л и к о в. Дурочка, я о нас с тобой думаю! О нашем будущем!

Т о н я. Будущем, построенном на папином горе?

Т р е у м о в. Подождите, ребята, не так категорично…

К у л и к о в. Ты так себя ведешь, потому что не знаешь, что такое жизнь! Все время пряталась за широкой отцовской спиной! А что такого особенного я прошу?!

Т о н я. Я поняла… Папа, ему плевать на нашу беду! Для него главное — дорога в председатели открылась!

К у л и к о в. Подумайте, Артем Николаевич, о Тоне, если уж меня ни во что не ставите.

Т о н я. Уходи! Чтобы больше тебя не было в нашем доме!

К у л и к о в. Ой, Тоня, не спеши бросаться словами. Теперь у тебя той малины уже не будет!

Т о н я. Папа, пусть он уйдет!

Т р е у м о в. Мне кажется, вы оба горячитесь…

К у л и к о в. Вы поняли меня, Артем Николаевич?

Т о н я. Ненавижу!.. (Убегает в другую комнату.)

К у л и к о в. Я зайду к вам попозже. (Уходит.)

Т р е у м о в (подходит к двери, стучит). Тоня… Тоня, открой…

Т о н я (из-за двери). Мне надо побыть одной, папа.

Т р е у м о в. Дорогая моя, хорошая… (Бесцельно бродит по комнате, затем опускается на стул.)

Слышен веселый голос Юсупова: «Я была бы там, ты была бы там!..» Пританцовывая, появляется  Ю с у п о в.

Ты где пропадаешь, гулена? Я уже забыл, как выглядит мой гость.

Ю с у п о в. Секрет! Где я был, там меня уж нет!

Т р е у м о в. А сейчас откуда такой веселый?

Ю с у п о в. Артем, дорогой, твой Соломин напоил старого Юсупова! Как это? Молочком от бешеной коровки, да!.. Зашел, понимаешь, ферму посмотреть, как у него дело поставлено. Потом попросил молока — пить, говорю, хочу. А сукин сын, этот Соломин, смеется: «Дядя Вася Юсупов, это еще Чехов заметил: «Целый день мучила жажда — оказалось, что просто хотелось выпить!» И потащил меня к себе в кабинет. Ну, не сукин сын?! О, да ты опять как осенняя туча, Эй!.. «Миг, данный нам, в веселье проведи!» Не плачь о прошлом, не страшись грядущего, Артем!

Т р е у м о в. Что-то в последнее время уставать начал, старею, наверно… Где еще был, Василий?

Ю с у п о в. Кругом! Все обошел, даже на твой хутор ездил — Ма-ли-нов-ку!.. Я очень боялся, когда ехал к тебе в гости. Часто так бывает — и человек хороший, и приятен тебе, и все понимает, а придешь в его дом, — там плохо. Пол грязный, крыша течет, окна немытые… Обидно становится!.. Ты молодец, Артем. Я теперь еще больше тебя любить начал. Ведь земля у вас трудная, суровая земля.

Т р е у м о в. Мне приятны твои слова, Василий Арсланкизович. Жаль, не все успел…

Ю с у п о в. Сделаешь все, что наметил, Артем! Главное — желание есть.

Т р е у м о в. Желание есть, а времени нет.

Ю с у п о в. Сожми руку!

Т р е у м о в. Зачем?

Ю с у п о в. Сожми, говорю!

Треумов сжимает руку.

(Трогает мускулы на его руке.) Ого!.. Нет, зря отменили многоженство, зря! Двух, нет, трех жен тебе еще можно иметь… кроме колхоза! Сделаешь все, что наметил, Артем. И газ тебе первому проведут!

Т р е у м о в. У меня, к сожалению, другие сведения. Козинец обиделся.

Ю с у п о в. Сегодня твой богдыхан Козинец обиделся, а завтра его вызовут в райком, и он потом первым будет тебе улыбаться!

Т р е у м о в. Теперь понятно, почему Козинец вспоминал тебя… Что ты делал в райкоме?

Ю с у п о в. Секрет!

Т р е у м о в. Как сказал бы Соломин: «Ну ты даешь, дядя Вася!..» Кого бы ты назначил председателем — Соломина или Юру Куликова?

Ю с у п о в. Тебя!

Т р е у м о в. Без шуток!

Ю с у п о в. Я немного их знаю. Но я думаю так, что бычок Соломин лучше. Он чем-то похож на тебя. На тебя, которого я люблю!

Т р е у м о в. Эх!..

Ю с у п о в. Артем, я все время видел, что у тебя какие-то неприятности. Ты не говорил — я не спрашивал. Но я все равно знаю. Мне другие люди рассказали.

Т р е у м о в. Да, Василий, беда.