Правила секса - [83]
Городские замешкались, но, когда «миджет» выехал на дорогу, добрались-таки до своего пикапа. Шон погнал по улице, проскочил на красный и свернул обратно к колледжу. Я поверить не мог, что это происходит. Никогда не думал, что умру в пятницу. В любой день, только не в гребаную пятницу. Бэйтмен вообще улыбался и спрашивал меня:
— Чего, разве не весело?
Городские под предводительством Барыги преследовали нас, но опасной близости так и не достигли, хотя один раз мне показалось, что я слышал выстрел. Они нагнали нас на Колледж-драйв и вдавили по другой полосе, пытаясь столкнуть «миджет» с дороги. Бэйтмен развернулся, резко забрался на снежную обочину, плавно съехал и затормозил. Пикап промчался, затормозил и с трудом начал разворачиваться. Бэйтмен выждал, пока они поедут нам навстречу, неожиданно перестроился и, втопив, пронесся мимо городских, и оставшиеся до ворот охраны три километра мы проехали без особых происшествий. Когда я обернулся, то увидел фары неподвижно стоящего на дороге пикапа. Шон улыбнулся охранникам, и они приветливо махнули, поднимая шлагбаум. Он довез меня до моего общежития. И тогда я заметил, что у него до сих пор были выключены фары. Я посмотрел на него и просто произнес:
— Господи, Бэйтмен, ну ты и мудила.
Он залез в карман куртки, вытянул небольшой, крепко свернутый пакетик и бросил его через открытое окно. Я едва поймал его. Я не стал спрашивать, что произошло и когда он успел его достать. Даже если б я запарился, это бы роли не сыграло, потому что он все равно уже укатил.
Виктор
Я поехал в Ганновер с Дентоном на концерт REM. Руперт уже выгнал меня из дома. Он сообщил, что возникли проблемы и что мне пора валить. Мне нечего было делать, так что я поехал с Дентоном. Зал большой, но без сидячих мест. Какая-то невнятная группа выступала на разогреве, и я околачивался в конце зала, пил пиво, которое мы протащили с Полом, и заценивал девушек. Как только вышли REM, я оставил Пола и, пробравшись через толпу, присел на одну из колонок еще с одним кэмденским парнем по имени Ларе. Мы сидели и пялились на толпу, на всех этих молодых обдолбанных гордых потных американцев, а они смотрели вверх, на сцену. Кто триповал, кто, закрыв глаза, двигал своими гротескно упитанными телесами под ритм. Та девушка, за которой я наблюдал большую часть вечера, стояла зажатая в середине первого ряда, и, когда она заметила, что я на нее смотрю, я ей улыбнулся. Она окинула меня ледяным взглядом и повернулась обратно к сцене, покачивая головой в ритм. И мне стало по-настоящему неприятно, я задумался, в чем ее проблема. Почему она не могла нормально среагировать и улыбнуться в ответ? Эту девчонку беспокоит неминуемая война? Она испытывает настоящий ужас? Или вдохновение? Или страсть? Эта девчонка, как и все остальные, по-моему, была беспредельно омертвевшей. Может, пластинка Talking Heads поцарапалась, а может, папочка еще не прислал чек. Вот и все, что парило эту девчонку. Ее парень стоял позади нее — полнейший яппи с набриолиненными волосами и узеньким таким галстучком. Так, а у этого-то парня в чем проблема? Удостоверение потерял, слишком много анчоусов в пицце, сигаретный автомат сломался? А я все смотрел на эту девчонку — она что, забыла приклеить на мыльницу пластырь со своим именем? Или у нее инфекция мочеполового тракта? Зачем же ей надо было строить из себя настолько ебанически крутую? И к этому-то все и сводится: крутизна. Эту сучку и ее мудака парня я воспринял без лишнего цинизма. Я действительно считал, что самые крупные из их жалких проблем не сильно превосходят описанные мной затруднения. Им не нужно беспокоиться, что они замерзнут, или будут голодать, или попадут под бомбежку, лазер или обстрел. Ну, ушла любовь, ну, пластинка «Speaking in Tongues» действительно поцарапалась — какие у них могут быть еще проблемы в этом семестре?! Но потом, пока я сидел на вибрирующем подо мной ящике, а в голове орала группа, я пришел к пониманию, что и проблемы, и боль, которую они испытывают, настоящие. То есть у этой девчонки наверняка куча денег, как и у ее тупорылого дружка. Вряд ли многие смогли бы посочувствовать проблемам этой парочки, и, наверное, в общем и целом они и не играли существенной роли, — но все же они были важны Джеффу и Сьюзи; эти проблемы ранили их, эти мелочи уязвляли… Вот что меня поразило больше всего — какие же они реально жалкие. Я забыл о ней и о других лохах и занюхнул еще кокса, который предлагал мне Ларе…
После этого мне хотелось отправиться в «Карусель», но Пол сказал, что она закрылась в прошлые выходные, так и так, мол, туда никто не ходил, кроме парочки старшекурсников и выпускников, которые застряли в Северном Кэмдене. Мы все равно проехали мимо. Не то чтобы там бывало особо супер, но все же это место кое-что для меня значило. И было очень грустно видеть его в четверг вечером неосвещенным, покрашенную черным дверь, засыпанную снегом, нерасчищенную дорожку.
Лорен
Когда я выхожу из своей комнаты впервые за четыре с лишним дня, я сразу теряю ключи. Так что не могу закрыть дверь. Не имеет особого значения — я упаковалась, особо и брать нечего. Иду на почту проверить доску объявлений — не найдется ли попутчиков на завтра или на послезавтра. Предложений немного. «Потерялся щенок Рок», «Амбициозный студент отделения фотографии ищет юношу с воображением для позирования в целлофане», «Клуб поклонников Мадонны открывается завтра. Тебе интересно? Ящик 207». Срываю это объявление, но женщина, работающая за стойкой почтовой конторы, видит это и смотрит зверем, пока я не вешаю его обратно. «Открывается клуб скейтбордистов». И это тоже хочу сорвать. «Клуб любителей Джека Керуака начнет работу в следующем семестре». Мне отвратительна сама мысль, что оно там висит, потому что рядом с остальными оно смотрится таким жалким, и я его срываю. Она ничего не говорит. Кто-то положил в мой ящик книжку «Сто лет одиночества», и я открываю ее проверить, есть ли там имя или записка. «Действительно хорошая книжка. Надеюсь, тебе понравится. П.». Но книжка не похожа на читанную, и я кладу ее в ящик Шона.
Патрик Бэйтмен – красивый, хорошо образованный, интеллигентный молодой человек. Днем он работает на Уолл-стрит, но это служит лишь довеском к его истинному призванию. То, чем он занимается вечерами и по ночам, не может присниться разнеженному обывателю и в самом страшном сне. Ему двадцать шесть лет, и он живет своей собственной Американской Мечтой. Роман Эллиса, стремительно ставший современной классикой, был экранизирован Мэри Хэррон («Я стреляла в Энди Уорхола», «Непристойная Бетти Пейдж», «Дневник мотылька»), главные роли исполнили Кристиан Бейл, Уиллем Дефо, Риз Уизерспун, Джаред Лето, Хлоя Севиньи.
«Гламорама», последний роман популярного американского писателя Брета Истона Эллиса («Американский психопат», «Информаторы»), — блестящая сатира на современное общество, претендующая на показ всей глубины его духовного и нравственного распада. Мир, увиденный глазами современного Кандида, модели-неудачника Виктора Барда, оказывается чудовищным местом, пропитанным насилием и опутанным заговорами. Автор с легкостью перекидывает своего героя из Нью-Йорка в Лондон, из Лондона в Париж, запутывая его все сильнее и сильнее в паутину непонятных и таинственных событий и создавая масштабное полотно современности, живущей апокалипсическими ожиданиями.
«Информаторы» — следующий роман Эллиса после скандально прославившего его «Американского психопата», послужившего основой для одноименного фильма, — строится как серия филигранно выписанных, виртуозно взаимосвязанных виньеток о поколении «икс». Калифорния восьмидесятых предстает в полифоничном изложении Эллиса глянцевой пустыней, которую населяют зомбифицированные передозом как нормой жизни рок-звезды, голливудские призраки, нимфоманки-телеведущие с волооким педофильским прищуром, а то и откровенная нечисть...
Представьте себе, что первый ваш роман, написанный в двадцать лет, стал международным бестселлером и символом поколения, а третий, "Американский психопат", вызвал такой скандал, что ваше имя сделалось нарицательным. Представьте себе, что вы наконец женились на голливудской звезде, десять лет назад родившей от вас сына. И можно было бы почивать на лаврах, только теперь вам кажется, что Патрик Бэйтмен восстал со страниц "Американского психопата" и вершит свое кровавое дело в реальном мире, а ваш отец – калифорнийский воротила от недвижимости, послуживший его прообразом, – пытается достучаться до вас из могилы.
Дебютный роман глашатая «поколении Икс», ангора знаменитых бестселлеров «Американский психопат», «Информаторы» и «Гламорама». Уже и своей первой книге, написанной в неполные двадцать лет, Эллис по всей красе демонстрирует псевдоиронично-наплевательское отношение к окружающему миру алкогольно-наркотического угара н калифорнийской «золотой молодежи», скрывающее безошибочно-острый скальпель злого сатирика и строгого моралиста эпохи массового потребления. Эллис – не певец потерянного поколения, он – его гробовщик.
Впервые на русском — и в блистательном переводе Василия Арканова («Полная иллюминация» и «Жутко громко и запредельно близко» Джонатана Сафрана Фоера) — новейший роман автора бестселлеров «Информаторы» и «Американский психопат», «Правила секса» и «Лунный парк». В этой книге глашатай «поколения Икс» вернулся четверть века спустя к героям своего дебютного романа «Ниже нуля», с которым прогремел в двадцать лет. Итак, прилетев из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, где должны проходить кинопробы к фильму «Слушатели» по его сценарию (отголосок участия Эллиса в работе над экранизацией «Информаторов» в 2008 году), Клэй окунается в водоворот таинственных происшествий.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Все прекрасно знают «Вино из одуванчиков» — классическое произведение Рэя Брэдбери, вошедшее в золотой фонд мировой литературы. А его продолжение пришлось ждать полвека! Свое начало роман «Лето, прощай» берет в том же 1957 году, когда представленное в издательство «Вино из одуванчиков» показалось редактору слишком длинным и тот попросил Брэдбери убрать заключительную часть. Пятьдесят лет этот «хвост» жил своей жизнью, развивался и переписывался, пока не вырос в полноценный роман, который вы держите в руках.
Впервые на русском — второй роман знаменитого выпускника литературного семинара Малькольма Брэдбери, урожденного японца, лаурета Букеровской премии за свой третий роман «Остаток дня». Но уже «Художник зыбкого мира» попал в Букеровский шортлист.Герой этой книги — один из самых знаменитых живописцев довоенной Японии, тихо доживающий свои дни и мечтающий лишь удачного выдать замуж дочку. Но в воспоминаниях он по-прежнему там, в веселых кварталах старого Токио, в зыбком, сумеречном мире приглушенных страстей, дискуссий о красоте и потаенных удовольствий.
«Коллекционер» – первый из опубликованных романов Дж. Фаулза, с которого начался его успех в литературе. История коллекционера бабочек и его жертвы – умело выстроенный психологический триллер, в котором переосмыслено множество сюжетов, от мифа об Аиде и Персефоне до «Бури» Шекспира. В 1965 году книга была экранизирована Уильямом Уайлером.
Иэн Макьюэн. — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам».«Искупление». — это поразительная в своей искренности «хроника утраченного времени», которую ведет девочка-подросток, на свой причудливый и по-детски жестокий лад переоценивая и переосмысливая события «взрослой» жизни. Став свидетелем изнасилования, она трактует его по-своему и приводит в действие цепочку роковых событий, которая «аукнется» самым неожиданным образом через много-много лет…В 2007 году вышла одноименная экранизация романа (реж.