Правила обольщения - [51]

Обе ее тетушки выглядели так, словно съели по лимону, кривили губы, натянуто сохраняя спокойствие на морщинистых личиках.

– Милая, он не просил твоей руки, если ты это имеешь в виду. По правде говоря, он и вовсе о тебе не упомянул. Сожалею. – Тетушка Виола взяла свою чашку и допила ее остывшее содержимое – словно стараясь избежать дальнейшего разговора.

Мередит посмотрела на Летицию, пытаясь не допустить, чтобы ее голос дрожал так же, как ее тело.

– Ну хорошо, – она с трудом сглотнула. – Если не я была темой вашего разговора, тогда кто?

Прежде чем заговорить, тетушка Летиция посмотрела на нее долгим, утешающим взглядом.

– Ханна.

– Он говорил о Ханне? – Мередит ощутила, как после этих четырех слов ее рот самым неподобающим образом открывается сам по себе, и тут же его захлопнула.

– Да, милая, кажется, мистер Чиллтон всерьез подумывает отправиться в Индию на три года, – начала тетушка Летиция. – Какие-то дела, связанные с бизнесом, я полагаю. Он отправится в конце июля… Но это если он действительно решит поехать.

– Индия? Но со мной он ни словом о ней не обмолвился. – Сердце Мередит зашлось от мысли, что последний шанс выйти за мистера Чиллтона ускользает от нее.

– Мы сами были немало удивлены его заявлениями, дитя. Но что поразило нас больше всего, так это его просьба взять Ханну под наше покровительство – и подыскать ей мужа.

Несмотря на шок, глаза Мередит жгло лишь от сухости. Она тяжело опустилась в кресло у камина.

– Он… он хочет, чтобы вы обе стали дуэньями Ханны в то время, пока он будет отсутствовать – и при этом он ни слова не сказал о том, что женится на мне?

– Как по мне, демонстрация недостатка воспитания. – Тетушка Летиция нарочито качала головой, пока сестра не уловила ее намека и не присоединилась к соболезнованиям.

– Я тоже так думаю. И все же мы не можем отказать ему в просьбе, – добавила тетушка Виола. – Видишь ли, Мередит, его мать ужасно боится покидать их загородный дом. Совершенно необъяснимый страх, который не позволяет ей даже выйти из собственной спальни.

Мередит прищурилась, обдумывая слова тетушки.

– Никогда о таком не слышала.

– Как и мы, дитя, однако мы не решились расспрашивать мистера Чиллтона о подробностях. Он казался несколько смущенным… состоянием своей матери. – Тетушка Летиция встала и, опираясь на трость, подошла к Мередит. – Как видишь, мы не могли отказать ему в просьбе.

– Нет-нет, – начала Мередит, – вы поступили правильно. Я лишь потрясена тем, что он ни слова обо мне не сказал. – Она посмотрела на тетушку. – Мое поведение в «Таттерсоллз» было столь ужасным, что уничтожило мои шансы стать подходящей женой?

– Милая, если это так, то мистер Чиллтон никогда не подходил тебе, – сказала тетушка Виола и добавила: – Возможно, тебе стоит взглянуть на лорда Лэнсинга иными глазами?

Мередит вскочила с кресла:

– Нет-нет! Я была так близка к замужеству с мистером Чиллтоном. Поверить не могу, что все потеряно. – Она начала мерить гостиную шагами, но вскоре застыла в центре комнаты. И потрясла пальцем в воздухе. – Я не сдамся. Я выйду замуж за мистера Чиллтона. Вот увидите.

Императив тринадцатый

Улыбка – самое мощное оружие из арсенала распутников. Очаровательная улыбка обладает способностью заставлять юных леди расслабиться, в то время как им следовало бы бежать со всех ног.

Сидя в тени на верхней площадке лестницы, Мередит оперлась подбородком на колени и начала постукивать кожаной книжицей с заметками по носку своей туфельки. Затем испустила долгий вздох и, глядя на толпу, которая собиралась внизу на музыкальный вечер ее тетушек, ощутила острый прилив жалости к себе.

Ну почему Летиция и Виола не захотели отменить этот проклятый прием после того, как стало ясно, что празднования помолвки не будет – как и бракосочетания, за которое можно поднять бокалы, наполненные их тайно приобретенным французским вином из Шампани.

Было бы так просто заплатить австрийскому пианисту горсть гиней за то, чтобы он развлек сливки мэйфейрского общества своими знаменитыми – хоть и невероятно скучными – сонатами. Мередит готова была сама ему заплатить.

Однако, по причине, известной лишь двум пышным седовласым головкам, леди Фезертон решили не отступать от прежнего плана их музыкального вечера.

Подозрения Мередит все усиливались еще со времени ужина, состоящего из ростбифа, пирога с голубями и зеленой фасоли. Тетушки, которые в обычное время не замолкали по поводу предстоящего вечера, вели себя неестественно тихо. Еще красноречивее было то, как они переглядывались и отводили глаза.

Мередит, так и не сумев пробудить в себе аппетит, покинула стол, не прикоснувшись к исходящей паром тарелке, и предпочла удалиться в свою комнату. Ей с лихвой хватило недомолвок и смешков, а потому из столовой она уходила, по горло сытая волнениями о грядущем вечере.

И сейчас, сидя на верхней площадке лестницы и наблюдая, как ее тетушки неутомимо снуют между гостиной и музыкальным салоном, она была уверена, как никогда: у леди Фезертон есть тайный план.

– Мередит? Это ты там сидишь в темноте?

Мередит взглянула на силуэт у столбика в основании лестницы.

Там стояла Бет Августин, приложив руку козырьком ко лбу, чтобы защитить глаза от света канделябра.