Правила игры в чудо: Растет ли в подмосковном лесу дерево желаний? - [23]

— Как это — усыновить? — не понял Кирилл. — Они ж ни в одну квартиру не поместятся. В дверь не влезут. А если и влезут, пока маленькие, то не вылезут, когда подрастут, это уж точно.

— А вот так! Как в нашем зоопарке. Пап, помнишь, еще около белого медведя табличка висела: «Животное находится под опекой какого-то там банка». Ты же сам сказал, что «под опекой» — это вроде как еще одни родители у ребенка. Значит, опекун заботится о мишке, выделяет деньги ему на еду, на ремонт вольера и все такое.

— А она ведь дело говорит, — раздумчиво сказал Илья Тимофеевич. — Только вот… один компот — Московский зоопарк! Там опекунство вроде как реклама фирме. Около зверей в день сколько народу пройдет? Вот опекуны и стараются — кому охота, чтобы за табличкой с твоим именем маячил голодный медведь или тигр! А мы кому нужны? Хотя у нас, конечно, будет своя экзотика: «Я зубра усыновил!»

Тут вмешался Дмитрий Викторович:

— Ирина, а что, если нам в передачу включить обращение к потенциальным опекунам? Представляете, как это прозвучит: «Усыновите зубра! Реликтового животного, пережившего ледниковый период». Или, хы-хы, «удочерите». Объясним, что речь идет не столько о рублях, сколько о неоценимом вкладе в восстановление популяции зубров на планете.

— У вас, Дмитрий Викторович, просто гениальная внучка. И идея у нее гениальная. Конечно, включим обращение в передачу. Жалко, не я это придумала. — Ирина улыбнулась просиявшей Миле и обратилась к Илье Тимофеевичу: — А приезжать в гости к своим «детям» опекуны смогут? Или, скажем, дать имя зубренку?

— В гости — пожалуйста. Да и назвать, пожалуй, тоже можно. Только с условием, чтоб на букву «м». Все имена зубрят, рожденных у нас, должны на «м» начинаться, потому что область Московская. А хотите, раз такое дело, я с вами по заповеднику проеду? Я места знаю, где и косулю, и кабана можно встретить, — предложил Илья Тимофеевич. Было видно, что ему очень хотелось порадовать гостей.

Глава 22 Чудо-дерево

Из древних широколиственных лесов Рукавишниковы, словно на машине времени, попали в песчаные дюны, среди которых возвышались корабельные сосны.

— Красота-то какая! — Ольга опустилась на колени посреди лужайки, усыпанной ярко-голубыми незабудками. — Вы только понюхайте, как они пахнут! Удивительно… А мне казалось, у незабудок нет запаха. И цвет необычный — почти синий. Никогда такого не видела.

— Мама, ну что ты такое говоришь! — возмутилась Наташа. — Конечно же, незабудки пахнут. И цвет у них бывает самый разный, от почти белого до такого вот, бирюзово-синего. Ты же мне сама все это рассказывала и показывала. Посмотри лучше на сосну, вон там, видишь? Чье-то гнездо, и головка торчит. Птичка, наверное, высиживает птенчиков. Илья Тимофеевич, а какие птицы живут в заповеднике? — обернулась Ната к леснику.

— Да что ж я тебе, всех перечислять буду? Больше ста видов здесь у нас обитает. А на сосне этой ворон гнездо свил. Вишь, аккурат в самой развилке. Ворон, он где попало гнездо не заведет — в старых сосняках предпочитает селиться. А нашим соснам сто шестьдесят лет будет, значит, самые что ни на есть они для гнезда подходящие.

— Неужели все сосны в заповеднике такие старые? — удивилась Ирина.

— Ну, не все. И пятидесятилетние «девочки» имеются. А моложе — только совсем крохотулечки. И все потому, что в середине прошлого века охотники-умники изничтожили подмосковного волка. А волк — он кто? Для лося главный враг. Вот и расплодились здесь лоси в громадном количестве. А корм у лосей — побеги сосновые. Объели они все молодые сосенки, и подроста не стало. Нетути молодняка.

— А лоси? Куда они все подевались? Если их так много — почему не показываются?

— Так ить, Кирюша, и не много совсем — обыкновенно, как полагается. Расселили их по другим заповедникам. А увидеть лося можно — если пастбище обнаружить да еще не спугнуть. Только мы сейчас в елки поедем — спальня там у косуль. А рядом и столовая — бересклет да липа с березой. Вчера еще их там видел. Может, и не ушли. Проверим ваше везение. А потом пешком, вдоль речки, мимо бобровой плотины — к озеру. Осенью там кабан лакомится, а сейчас птицу посмотрите. А уж потом, на обратном пути, попробую вам лося показать. Давайте-ка по коням, то есть в автобус…

…Не повезло Рукавишниковым. По всему было видно — вот только недавно, ну, может, час назад, отдыхали косули под высокими елками, общипывали бересклет, а только теперь пусто было кругом. Особенно Кириллу не повезло — дед обещал дать ему камеру, а косуля — тю-тю.

Зато после, на речке, увидели они бобриную плотину. И бобров увидели. Вот тогда-то Кирилл и получил от деда камеру. Правда, бобров заснять не сумел. Но снял цаплю — потом, на озере, куда привел всех Илья Тимофеевич.

— Летом озеро высыхает почти. Тогда кабан сюда ходит — желудем кормиться и сочными корневищами. Все дно в месиво пороями превращает. А так живут в озере тритоны, жабы, лягушки озерная да прудовая — для цапли и ужа наилучшее лакомство. Ну, уток да крякву с чирком вы и сами видите. Я вот предлагаю тем, кто интересуется, со мной по зарослям пройтись — птицу покажу приозерную. Ну, а кто не хочет — здесь посидит, отдохнет маленько.